– Понял, – буркнул Игнис. – А если бы он видел костер для него же? Или виселицу? Петлю на шее ощущал? Что бы он сказал?

– Ничего, скорее всего, – хихикнул старик. – Обделался бы.

– Ну так и я, – пожал плечами Игнис, – чуть ли не каждую ночь обделываюсь.

– Ты одно с другим не путай, – погрозил ему пальцем старик. – Нужда – это нужда. А страх – это страх. Город сошел с ума, парень. Не только этот твой Алкус или этот живодер Зелус. Весь город сошел с ума. И когда людей живьем жечь стали, это просто наружу вылезло. Все еще раньше началось. Ты посмотри вокруг. Ну, не посмотри, так поверь мне! Колдунов и лекарей всех пожгли? Пожгли. Принялись за лавочников. За торговцев. За инородцев. Потом до соседей добрались. Каждый доносы пишет, каждый от страха в штаны мочится, и каждый на площади орет во всю глотку: «Слава императору!» Очередь на казни – на десять лет вперед. А уж если счесть, что четверть добра тому, кто донес… Нет, конечно, не всех в расход пускают, но всякую падаль… вроде меня точно.

– Ну так ты еще жив? – поинтересовался Игнис.

– Потому что и ночую здесь, в башне старого замка, – проворчал старик. – И носа наружу не показываю. Но вот что я еще добавлю, парень. Ты сам-то чувствуешь что-то?

– Магия, – прошептал Игнис. – Словно дым висит в воздухе. За глотку душит.

– Вот! – поднял старик кривой палец. – Меня хоть и не цепляет, видно, стар я уже, а все одно в затылок бьет. Это оттуда, от Светлой Пустоши. Словно угар. Но есть один секрет. – Старик вовсе начал шептать: – Кто и вдохнуть не может, выворачивает его. Кто бы и дышал, да боится, амулетами обвешивается. А кто-то, у кого ни амулетов, ничего, да и в голове пусто, тот дышит. И вот что выходит. Один раз вдохнул, выворотило. Второй – закашлялся. Третий – облизнулся. А в четвертый, пятый – так и вовсе, глазки заблестели, лапками замахал и, словно сэнмурв, – к небу, падаль под ногами высматривать. А уж падали-то… Каждый день, каждый вечер…

…Кого он видел еще? Был у него король Пурус. Приходил вместе с Солом Нубилумом и каким-то бледным полумертвецом. Но не Фабоаном. Тот сам и представился. Когда король Пурус, хмуро вглядевшись в лицо Игниса, кивнул Солу Нубилуму и удалился, бледный остался. Подошел к Игнису, ощупал тонкими пальцами его живот, плечи, колени, удовлетворенно прошептал:

– Хорош. Взял бы себе. Но не дадут. Жаль. Ничего. Хоть косточки погрызу. Если вдруг не знаешь, кого бояться, бойся меня. Я – мастер Ордена Луны, Табгес. Молись своему богу, чтобы раньше времени мастер Ордена Тьмы не заявился. Манин. Я на его фоне душка и добрячок.