– С минуты на минуту, в зависимости от того, как далеко заехал. – Чак поднял брови. – Если вернется.

У Чака возникло подозрение, что Тони может отправиться во Флориду, к матери.

И в тот момент мы услышали рев двигателя. Чак рефлекторно потянулся к ружью, стоявшему у поленницы, затем расслабился. Это был звук нашей машины. Тони вернулся.

– Если вернется, да? – сказал я со смехом.

– Мальчики, вы для меня ее греете? – раздался певучий голос, и дверь сарая распахнулась.

У входа стояла Лорен.

Она засмеялась, смущенно потирая бритую голову.

Вчера ночью, успокоив Чака, мы бросили нашу завшивленную одежду у входа и надели то, что нашли в шкафах.

И еще побрились наголо – все, даже женщины.

– Только для тебя, детка, – засмеялся я, хлопая по стенке ванны. Я потер свою вспотевшую, гладкую голову и улыбнулся жене.

К счастью, когда мы прибыли, ванна была полна воды. В городском водопроводе, трубы которого тянулись вдоль дороги, напора не было, а наполнять ванну из ручейка пришлось бы целую вечность.

Воду в ванне мы нагревали не для удовольствия, а для уборки. Чак нашел в подвале таблетки хлорки, и сейчас мы собирались очистить одежду – и самих себя.

Перед домом машина захрустела гравием, а затем двигатель умолк.

Кто-то хлопнул дверцей.

– Мы здесь! – крикнул я.

Через несколько секунд появился Тони.

Он был выше и плотнее Чака, так что найденная в шкафах одежда едва на него налезла, и поэтому сейчас он выглядел комично. Джинсы оказались на два дюйма короче, чем нужно, и слишком узкими, а куртка и майка – слишком тесными. Бритая голова довершала образ сбежавшего из тюрьмы преступника.

Тони увидел, что мы улыбаемся, и рассмеялся.