– Они вам понравятся!

Чак повел меня и Лорен к Бэйлорам. Вскоре после того, как здесь поселилась семья Чака, эти места объявили национальным заповедником, поэтому на горе стояло всего несколько хижин.

В то утро из трубы на крыше дома Бэйлоров поднимался дым. После плотного завтрака мы выстирали старую одежду и развесили ее на заднем дворе.

Бэйлоры жили неподалеку, где-то в полумиле от нас, так что мы решили пойти пешком. Сьюзи и Тони остались дома, чтобы нагреть ванну для детей. День выдался великолепный, рождественские морозы уступили место необычно теплой погоде.

В подлеске по обеим сторонам от проселка, петлявшего по горе, кишели насекомые и прочая живность, запах сырой земли примешивался к запахам горячих камней под ногами. Солнце жарило так, что я вспотел в одной майке и джинсах.

Нужно было намазать макушку кремом от загара. Она ведь никогда не видела солнца.

Чак пребывал в отличном настроении и пинал камушки, попадавшиеся по дороге. Я чувствовал себя заново родившимся. Мы с Лорен держались за руки. Увидев дом Бэйлоров, мы прошли по извилистой подъездной дорожке мимо двух машин и поднялись на крыльцо.

Чак постучал в дверь.

– Рэнди! Синди! Это я, Чарльз Мамфорд!

Нам не ответили, хотя в доме кто-то был. На заднем дворе играла музыка «кантри».

– Рэнди! Это я, Чак! – крикнул он громче.

До меня донеслись запахи готовящейся еды.

– Обойду сзади. Может, они рубят дрова на заднем дворе… Стойте здесь.

Чак спрыгнул с крыльца и исчез. Лорен сжала мою руку. Мы дошли до противоположного края крыльца, привлеченные запахом еды. Заглянув в щелку между жалюзи, я увидел большую кастрюлю – котел, над которым поднимался пар. Из кипящей воды торчали кости.

Мою ладонь пронзила боль; опустив взгляд, я увидел побелевшие костяшки пальцев – Лорен впилась в мою руку ногтями. Она смотрела на столовую, находившуюся рядом с кухней.

– А ты что за хрен?

Слова были обращены не к нам. За стеклянными дверями и большими окнами в задней части дома я увидел Чака – он с кем-то разговаривал.