– Ещё раз и сам тебя пристрелю! – не знаю что говорить, попытался перекричать я внешний фон.

  Кругом и так была смертельная кутерьма. И мне, понятное дело, было самому страшно, поэтому ещё и его успокаивать я никак не мог…

– Быстрее олухи…!! – вовсю ругался сзади Антон, до которого не так и много оставалось.

  Отпихнув тело чуть успокоившегося парня, зацепившегося за верхние перекладины и затем развернувшегося, я с трудом встал и ринулся вперёд, пытаясь не замечать неистовую боль в колене.

  Всё-таки доковыляв до товарищей я, не сбавляя скорости, сразу же прыгнул вверх, схватившись за две протянутые руки – от каждого партнёра по одной, вторыми они придерживали себя, оперевшись на почти свалившуюся конструкцию.

  Посмотрев в закрытые небеса, я обнаружил там парящих мутантов.  Строй был не полный, их явно меньше, чем было в Бресте, но от этого не становилось спокойнее. Часто, поддаваясь звукам верхушки телевышки, они летели, вереща предсмертный крик, прямо на неё… Так и погибали, заставляя нескольких собратьев последовать за собой. Не самое лучшее существование и смерть.. интересно, а они вообще понимали, что живут? Хотя, это вопрос надо было задавать людям.. прошлого мира.

  Хватка моя была настолько крепка, что ни пот, ни капли вечно моросящего дождя не помешали затянуть меня наверх. Когда же это произошло, я с удивлением обнаружил насколько часто я дышу и как сильно бьётся сердце… На секунду стало плохо, но потом я расслышал голос Антона:

  – Саня помогай! – посмотрев в направление, куда указывал будущий на пределе напарник, я увидел, как Ваня в одиночку пытается вытащить своего брата.

  Всё отошло на второй план.

  Напоследок заметив, как листоман отбегает назад и выстреливает по патрону в небо, пытаясь тем самым отвлечь на себя внимание гаргулий, – что получалось плохо, ибо громогласный стон железной конструкции привлекал тварей куда больше, однако вертевшихся рядом с нами бестий ему всё же снять удалось, – я ринулся к Ивану.

  В глазах Бори читалась мольба и безысходность. Он прыгал на одном месте пытаясь схватится за нас, но всё время соскальзывал не скрепя пальцы на наших запястьях. Он что-то кричал, наверное просил… Но мы не слышали, так как тоже кричали: мы тоже просили. Просили его то прыгнуть выше, то успокоиться, то схватиться сильнее за нас, то не волноваться.. ещё что-то, но я уже не помню.

  Конечно, он тоже не слышал. Но старался, изо всех сил. Плакал, наполняя глаза слезами, быстро растирая их по грязному лицу дополняя дождь ещё и своей влагой, и вновь пытался прыгнуть и схватиться. Но всё было тщетно. Мокрая ткань балахона скользила, руки не сцепливались как надо.