Олег не ответил, и стало слышно, как Гоймир разговаривает с Резаном, а Гостимир? А Гостимир напевает неподалёку:
— …что спешит чужая рать — волю отбирать, ребята…Подошёл Йерикка. Посмотрел сверху вниз, предложил:
— Пройдёмся?
— Пошли, — Олег встал, с удовольствием ощущая, как здорово в куртке, но накидывая плащ. — Ложись дрыхнуть, Богдан.
— Станут красть — кричите криком, — мальчишка зевнул во весь рот и улёгся, натянув на голову плащ. Не глядя, выпростал руку, нашарил и пристроил под головой крошно…
…Они отошли шагов на тридцать, к тому ручью, из которого умывался Олег. Йерикка помалкивал, но Олег хорошо понимал: сейчас он скажет что-нибудь такое, от чего останется лишь потереть лоб. А Йерикка молчал, подбирал камешки и булькал их в ручей. Олег уже собирался сам затеять разговор, но Йерикка булькнул ещё один камешек, вздохнул и заговорил:
— Скоро нас прижмут.
— Ту думаешь? — встревожился Олег. Йерикка покачал головой:
— Не думаю.
— Ясно, — коротко ответил Олег. — Гоймиру сказал?
— Он и сам чувствует, не беспокойся… Давай послушаем это, — вдруг прервал сам себя Йерикка… — Мне нравится эта былина…
Гостимир пел неподалёку:
— Сердце, не грусти. Птица, пролети, Пуля, вдали просвисти. Горе и беда