У Ахкеймиона не хватало духу принять решение — при одной мысли о том, чтобы отдать Гнозис кому-то за пределами школы, он бледнел от ужаса. Он даже не был уверен, что сможет научить Келлхуса, если захочет. Ведь он делил знание Гнозиса с Сесватхой, чей оттиск лежал на всех движениях его оцепеневшей души.

«Позволишь ли ты мне сделать это? Видишь ли ты то же, что и я?»

Никогда — никогда! — за всю историю их школы не случалось, чтобы колдун высокого ранга предал Гнозис. Он один позволял Завету выжить. Он один давал им возможность вести войну Сесватхи. Стоит утратить его, и они превратятся в Малую школу. Ахкеймион знал, что его братья будут биться насмерть, чтобы предотвратить это. Они будут охотиться за ними обоими, не ведая пощады, и убьют их, если смогут найти. Они не станут прислушиваться ни к каким доводам… И само имя Друза Ахкеймиона будет звучать ругательством в темных залах Атьерса.

Но чем это отличается от жадности или ревности? Второй Апокалипсис надвигается. Не пришла ли пора вооружить Три Моря? Разве Сесватха не велел делиться своим арсеналом, если надвинется тень?

Велел…

Не следует ли из этого, что Ахкеймион — самый верный адепт Завета?

Он зашагал дальше.

В глубине души он знал, что Келлхус — посланник богов. Опасность слишком велика, а обещание — слишком поразительно. Он наблюдал, как Келлхус усвоил за несколько месяцев знания целой жизни. Он слушал, затаив дыхание, как князь изрекает истины мысли, более тонкие, чем у Айенсиса, и истины страсти, более глубокие, чем у Сейена. Он сидел в пыли и глазел, разинув рот, как этот человек расширяет геометрию Муретета до немыслимых пределов, как он поправляет древнюю логику, а потом набрасывает основы новой логики — так ребенок мог бы нацарапать палочкой спирали.

Чем станет Гнозис для подобного человека? Игрушкой? Что он откроет? Какой силой овладеет?

Ахкеймиону представилось, как Келлхус шагает по полям сражений, словно Бог, уничтожая полчища шранков, сшибая драконов с небес, шагает навстречу воскрешенному Не-богу, чудовищному Мог-Фарау…

«Он — наш спаситель! Я знаю!»

Но вдруг Эсменет права? Вдруг он, Ахкеймион, — всего лишь испытание? Как злой король Шиколь в «Трактате», предложивший Айнри Сейену свой скипетр из бедренной кости, армию, гарем — все, кроме короны, — лишь бы тот перестал проповедовать…

Ахкеймион резко остановился, но врезавшийся в него Рассвет вынудил хозяина сделать еще пару шагов. Колдун погладил мула по морде и улыбнулся печальной улыбкой человека, обремененного бесталанным животным. Ветерок погнал рябь по сверкающим на солнце водам Семписа, прошуршал в кронах деревьев. Ахкеймиона начала бить дрожь.