— Магистр! Что это означает?

«Что мы обречены. Что я привел мою школу к уничтожению».

Цепочка катастроф. Чудовищные потери в сражении при Анвурате. Гибель генерала Сетпанареса. Смерть пятнадцати колдунов высокого ранга при переходе через пустыню и во время мора. И катастрофа в Иотии, унесшая еще двоих. Священное воинство сидит в осаде и голодает.

А теперь еще вот это… Обнаружить ненавистного врага здесь, рядом с собой. Насколько много известно кишаурим?

— Мы обречены, — пробормотал Элеазар.

— Нет, великий магистр, — ответил Чинджоза.

Его низкий голос звучал сдавленно — от ужаса.

Элеазар повернулся к нему. Чинджоза был крупным, крепко сбитым мужчиной; поверх кольчуги он носил нараспашку кианский халат из красного шелка. Из-за белого грима его энергичное лицо казалось окостеневшим, особенно в контрасте с широкой черной бородой. Чинджоза показал себя неукротимым воином, способным командиром и — в отсутствие Ийока — проницательным советником.

— Мы были бы обречены, если бы эта тварь повела нас в битву. Быть может, боги оказали нам милость, наслав эту болезнь.

Элеазар вгляделся в лицо Чинджозы. Его поразила очередная ужасная мысль.

— А ты, Чинджоза, тот, за кого себя выдаешь?

Палатин Антанамеры, одной из главных провинций Верхнего Айнона, сурово взглянул на него.

— Я это я, великий магистр.

Некоторое время Элеазар внимательно разглядывал кастового дворянина, и простая, воинственная сила этого человека словно оттащила его от края бездны отчаяния. Чинджоза был прав. Это — не катастрофа. Это… да, действительно, своего рода благословение. Но если Чеферамунни оказалось возможно подменить… Значит, должны быть и другие.

— Чинджоза, об этом никто не должен знать. Никто.

В полумраке видно было, как палатин кивнул.

«Если бы только эту неблагодарную тварь Завета удалось сломить!»

— Отруби у него голову, — сказал Элеазар напряженным голосом, — а труп сожги.

Ахкеймион с Ксинемом шли между светом и тьмой, путями сумерек, что ведомы лишь теням. Там не было ни пищи, ни воды, и их тела, которые они тащили на себе, как тащат трупы, ужасно страдали.