Кейн, по-прежнему находившийся в гуще сражения марсиан с венерианским флотом, при известии о крушении операции Гавилана пожал плечами. Он не рассчитывал, что меркурианскому принцу удастся продержать истребители запертыми даже на тот срок, который тот смог. Передышка, которую меркурианец обеспечил задним рядам флота РАМ, позволила подвести топливные танкеры и пополнить запас горючего. Ему нравилось, как сработал его стратегический замысел, хотя в него и не входило, что Гавилан останется в живых.

У Кейна не было иллюзий относительно того, как Далтон воспримет поражение. Он достаточно хорошо знал меркуриан, чтобы представить, какой гнев оно вызвало у Далтона. Это было эмоциональное состояние, которое Кейн находил полезным для дела. Если удастся еще раз натравить Далтона на НЗО, он сможет спасти от уничтожения немало своих кораблей.

Хотя его сознание было сосредоточено на атаке, предпринимаемой им против венерианского крейсера, где-то в глубине он испытывал облегчение от того, что Вильме Диринг удалось выскользнуть из ловушки Гавилана. Воспоминание о ее негромком смехе, отголоски мимолетных впечатлений дымкой мелькали среди событий настоящего момента. Это была влекущая мысль о том, что могло бы быть, мечта о будущем, которую он старался запрятать подальше в глубину подсознания.

Кейн решительно отогнал воспоминания, возвращая образ Вильмы на подобающее ему место в тайниках сердца. Точно определив момент, он нанес лазерный удар по защите крейсера, пока тот разворачивался, тщетно стараясь поймать истребитель Кейна в прицел.

В центре «Спаситель-3» Беовульф получил известие об освобождении отряда и испытал такое чувство облегчения, что у него подкосились ноги. Обмен пленными и последующий захват меркурианцами истребителей отняли у него десять лет жизни. Ему, конечно, были дороги жизни пилотов, но он волновался и о судьбе НЗО в целом.

Бак Роджерс снова чудом уцелел. Он был некой осью, вокруг которой вращалась НЗО. Без его уверенности в победе поражение было неминуемым. Беовульф уже не пытался уверять себя в обратном.

— Отряд выйдет на периметр станции через двадцать минут, — сообщил Турабиан, хлопнув командующего по плечу.

— Хорошая новость, — пробормотал Беовульф.

— Недостаточно хорошая?

— На этот раз мы чуть было не потеряли все, — сказал Беовульф. — Всю свою жизнь я сражался за НЗО, но я никогда не представлял себе, чего будет стоить поражение. Турабиан, нам не останется ничего.

— Если мы проиграем, — сказал Турабиан.

— А ты думаешь, мы сможем победить? — Беовульф остановившимся взглядом смотрел в глаза коменданта.