– Почти, – согласилась Ольга. – В двадцать первом веке в Европу приезжало много выходцев из Африки и с Ближнего Востока. Арабы и негры занимали целые районы, а потом и города. В Германию стремилось больше всего приезжих – богатая страна, хорошие условия жизни. Во Францию тоже ехали, но там местное население растворялось в мигрантах – законы были слишком мягкие. Свобода, равенство и братство – слышал?

– Что-то слышал, – буркнул Дима.

– А в Германии, наоборот, приезжие превращались в немцев, – продолжила Оля. – Они перенимали немецкую культуру, говорили на немецком языке, учились работать, как немцы. Через пару-тройку поколений они считали себя коренными жителями, немцами в самом полном смысле этого слова. Вот и Зигфрид такой, и Карл. Понимаешь?

– Типа того, – ответил Соловей, хотя то, что негр считает себя немцем, у него в голове не укладывалось. – А я тоже могу стать немцем?

– Зачем? – спросила девушка.

– Чтобы петь для местных.

– Они здесь культурой не очень увлекаются. Все больше работают. Так что будь лучше русским.

– И как я тогда буду «рубить капусту»?

– Не переживай, порубишь, – пообещала Оля.

* * *

Покинув восстановительный центр, я сел в первый попавшийся пассажирский мобиль, идущий на север. Что толку возвращаться в гостиницу? Почему бы вообще не съездить в Питер или к Ледовитому океану, если я все равно в «отпуске»? По соображениям безопасности? Но после возвращения в Россию меня, кажется, вообще перестали охранять. Опасность миновала? Врагов вычислили? Или их знали и прежде, только мне не рассказывали?

Вызов от Галахада поступил, когда я плыл в мобиле над обширным лесным массивом – «легкими» Москвы, одной из тропических рощ зеленого кольца столицы.

– Даниил, ты готов выполнить первое поручение координаторов проекта?

Увидев на голографической панели сверкающий шлем Галахада с глухим забралом, я едва не вздрогнул. Моргана добилась того, чего хотела, – у меня появились секреты, которыми я не собирался делиться с Галахадом. Казалось бы, я и не должен ничего ему рассказывать. Мы общаемся по работе, а если бы и не так… Личность сэра Галахада сомнительна. Можно ли с ним дружить? На какие чувства способна компьютерная программа? Искусственный интеллект?

Да, Галахад не человек, но я все же испытывал к нему приязнь. Чем он расположил меня к себе? Манерой поведения? Четкими репликами? Чувством юмора? А может быть, просто своим именем? Былинный Галахад, сын Ланселота, никогда не был замечен в дурных поступках, так почему же современный должен быть хуже?

– Разумеется, готов, – ответил я. – Оставшиеся дни моего отпуска можно будет приплюсовать к следующему?