Но Элайджа и прежде видел землю, и провести его не удалось.

На некоторое время он уснул. Во сне он упорно лез на высокую скалу. Правда, скала была пряничная, так что иногда он останавливался поесть. Кто-то находившийся ниже знай гнал его вверх, но ему было необходимо погрызть немного пряника, хотя желудок был полон, а свиток планов, зажатый под мышкой, так и норовил выскользнуть…

Когда он проснулся, везде царила кромешная тьма. Элайджа почувствовал себя лучше, потому что лодка в самом деле стала меньше раскачиваться. Наверное, нашли укромное место и остановились на ночь. Суденышко скрипело и стонало, он слышал, как по ту сторону дощатого борта плескалась вода. Легкий снегопад, провожавший их от самого Адрасто, успел превратиться в неторопливый пронизывающий дождь. Одежда Элайджи промокла. Кругом раздавался храп, пахло человеческими телами, скученными на слишком малом пространстве. Рядом слышались приглушенные голоса.

– Как нога? – спрашивала Ловчего женщина.

– В порядке, – коротко ответил северянин.

Обсуждать изувеченную лодыжку ему явно не хотелось.

– Когда утром доберемся до берега, вперед особо не лезь, – сказала ему Индаро, старшая на борту. – За три дня плавания у тебя там небось все подвижность утратило. Если сразу натолкнемся на сопротивление, в первых рядах тебе делать нечего!

Северянин промолчал, но настолько красноречиво, что Индаро добавила:

– Еще успеешь подраться.

– Мне что, так при сопляке нянькой и состоять? – хмуро спросил он.

Индаро помялась. Элайджа знал, что она совсем не то имела в виду.

– Нет, – сказала она. – Я и так двух телохранителей к Элайдже приставила. Тебе лучше держаться позади, потому что в первых рядах ты будешь помехой, пока ногу как следует не разработаешь. – И деловито добавила: – Это приказ!

Встретив Индаро в Старой Горе, Элайджа поначалу слегка ее боялся. Он никогда прежде не имел дела с воительницами. В Чертогах ему попадались только шлюхи и старые грымзы. Те все время улыбались: одни – чтобы завлечь, другие – заискивающе. Индаро улыбалась редко, зато между темными бровями залегли глубокие вертикальные складки. Элайджа на всякий случай старался поменьше попадаться ей на глаза. Но на следующий день после той первой встречи она сама подошла к нему и сдержанно поведала о своем свидании с Эмли и Бартеллом в Чертогах, уже после потопа. Очень подробно, не упуская ни единой детали, рассказала ему о сестре. А потом еще раз, когда он попросил. Он знал, что, по крайней мере, некоторое время после разлуки Эм была еще жива, но впервые видел кого-то, кто с ней говорил, пусть и восемь лет назад. Он с жадным вниманием впитывал каждое слово…