— А раз слышали, так должны понять, что одному мне легче будет появляться в Крепости и уходить.
— Хоть ты и босс, а все равно дурак, — сообщил Стас. — Думаешь, на тебя тихо-мирно смотреть будут? Да если ты один попрешься, так и вякнуть не успеешь, как обложат тебя. И будешь проповеди свои читать в одиночной камере со звукоизоляцией.
— Проповеди? — вскинул бровь Олег. — А ты меня, часом, ни с кем не попутал? Ребята, вы поймите: я начинаю войну. Со всеми вытекающими. А вы нужны живыми и на свободе.
— А кто-то сказал, что мы так рвемся сдаться в плен? — хмыкнула Джейн. — Нет, Олег, без нас ты не управишься.
— Я еще когда говорил, что мы повязаны, — проворчал Макс.
— Так что не трынди, отец-командир, — подвел итог Стас.
— Ну а если я сейчас просто прикажу вам поворачивать оглобли? — с интересом осведомился Олег.
— Не прикажешь, — тихо, но очень твердо произнесла Ханна. — Ты ведь считаешь, что за кого-то из нас решать не вправе? Вот мы и решили — каждый за себя.
— Леший с вами, будем считать, убедили, — вздохнул Олег. — И знаете, что? Я рад.
— Вот так бы сразу, — проворчал Стас. — И наш план действий?
— На месте разработаем… Ну что, вперед, лабухи?
Джордж, чуть приотстав от Айры, наклонился к Олегу и спросил негромко:
— Слушай, командир, ну вот управимся мы с этим делом… А насчет дальше-то подумал? Что мы будем делать, когда закончим?
Олег посмотрел на него, усмехнувшись про себя: «страж», похоже, не представлял себе масштабов задачки. Тут вся жизнь уйдет, да еще и детям останется на доделку… Впрочем, может, он и прав? Может, стоит надеяться, стоит видеть свет в конце тоннеля, даже если его там нет?..
Он хлопнул Джорджа по плечу:
— А дальше, курсант, мы все будем жить долго и счастливо. Пробовал когда-нибудь?
— Шуточки у тебя, командир, — обиделся Джордж и снова обогнал Олега. А Олег негромко, почти счастливо рассмеялся и обнял за плечи Джейн. Насвистывая в лад со своим внутренним голосом «Париж» Дассена, он неторопливо шел к Крепости.
Он шел к Крепости, и ему казалось, что он чувствует на плечах холодок тонкой, но прочной кольчуги, на голове — тяжесть конического шлема, обмотанного тюрбаном, а пояс оттягивает смертоносная сталь ятагана в изукрашенных золотом ножнах.