Она смерила его взглядом.

— Ледедже, — сказала аватара, беря в свои руки ее, одетую в броню костюма. — Я боевой корабль. Это моя природа. Я для этого сконструирован и построен. Приближается мой момент славы, и вы не можете ждать от меня, что я буду спокоен, что эта перспектива не взволнует меня. Я был готов к тому, что проведу мою рабочую жизнь, тыкаясь моим метафорическим лбом в пустоту, обеспечивая благоразумное поведение в кипящем котле вздорных цивилизаций одним своим — и моих коллег — присутствием, поддерживая мир угрозой ада кромешного, который начнется, если кто-нибудь попытается возродить идею войны как способа разрешения споров с себе подобными. И вот теперь какой-то жопоголовый недоумок, одержимый желанием умереть, совершил это, и у меня, детка, сильные подозрения, что вскоре мне представится возможность блеснуть!

При слове «блеснуть» брови Демейзена взлетели вверх, голос стал выше на регистр-другой и зазвучал громче. И даже через бронированную перчатку она ощутила давление его рук.

Ледедже никогда не видела никого таким счастливым.

— А что будет со мной? — тихо спросила она.

— Вы должны попасть домой, — сказала ей аватара, потом посмотрела на экран, где черная снежинка со слишком большим числом члеников все еще заполняла середину. — Я бы посадил вас на этот шаттл и отправил прямиком на Сичульт, но вот этот хер, кто уж его знает, кто он такой, может принять вас за снаряд или просто уничтожить ради пристрелки, так что я сначала разберусь с ним. — Аватара посмотрела на нее со странным напряженным выражением. — Боюсь, но это опасно по определению. И от этого не уйти. — Демейзен глубоко вздохнул. — Вы боитесь умереть, Ледедже И'брек?

— Я уже умирала, — ответила она ему.

Он раскинул руки — вид у него был искренне заинтересованный.

— И?

— Дерьмо это собачье.

— Справедливо, — сказал он, поворачиваясь к экрану и усаживаясь по-хозяйски в командном кресле шаттла. — Давайте-ка по ошибке прикончим его и постараемся не превратить это в привычку.

Ледедже увидела, как кресло обтекло аватару, закрепило ее тело на месте мягкими удлинителями подлокотников, ножек, сиденья и спинки. Она ощутила движение вокруг и под ней и поняла, что ее кресло делает то же самое, снова обхватывая ее — еще один ограничительный слой, кроме гелевого и армированного костюмов. Ее обжимало и притягивало к креслу, пока оно один в один не приобрело конфигураций ее тела.

— А теперь пена, — сказал Демейзен.

— Что? — встревоженно спросила она, когда щиток шлема опустился на ее лицо. Внутри шаттла потемнело, но щиток каким-то образом скомпенсировал отсутствие света и дал ей довольно четкую картинку того, что было похоже на отливающую красным пузырящуюся жидкость, которая заполняла то пространство, в котором она обитала последние двадцать с лишним дней. Жидкость темно-красной волной нахлынула на основание ее кресла, стала подниматься все выше, обтекла ее облаченное в бронированный костюм тело, вспенилась вокруг нее, перекрыла щиток, ослепила на какое-то время в темноте, а потом она снова услышала голос аватары.