Видение рухнуло. Достаточно было одного слова, не важно какого, лишь бы оно прозвучало извне и было услышано. Жрица услышала двухголосое «Оглянись!» и не посмела ослушаться. И она увидела позади себя Тьму, а потом поспешно посмотрела вперед – на нее накатился страх потерять то, к чему она так долго стремилась и что каким-то чудом обрела…

Солнечная поляна исчезла вместе с травами, цветами и счастливыми людьми. Впереди был мрак, точно такой же, что и сзади. Ее сковали страх и отчаянье, и больше всего она боялась, что сама навлекла беду на творение Светозарного Кады. Жрица надеялась разглядеть хоть что-нибудь во мраке и постараться найти путь, ведь Када не мог обойти ее своим милосердием. Он, конечно, поможет ей вновь увидеть то, что она утратила, оглянувшись на голоса темных призраков. Нет, она больше не повторит ошибки, и только на голос Кады, который она узнает из тысяч голосов, будет обращен ее слух.

А где-то далеко-далеко, в каменоломне, которую сначала превратили в капище, а потом – в узилище, Служитель Герант взял в руку восковой светильник, стоявший в выемке стены, и слабые отблески крохотного язычка пламени проникли в колодец мрака, куда затянуло оторванную от тела сущность жрицы Органы. Посреди Ничего неподвижно висели какие-то пузыри, от которых исходили волны тоски, боли… А некоторые из них были красны, как будто были наполнены кровью, и они излучали одну лишь злобу на всё, что находится вне пределов оболочки шара… Герант понял, что это ловушка для душ тех, кто всю жизнь поклонялся своим идолам, принося им кровавые жертвы, устраивая в их честь пиры, сражаясь с их именем на устах. А после смерти их сущности следовали путями, указанными Шепчущими, стремясь отыскать лучший мир, но попадая сначала в плен собственных иллюзий, а потом – в плен, страшнее которого невозможно было придумать. Там, внутри каждого шара, время почти останавливалось, это была пытка вечностью, которая продолжалась до тех пор, пока внутри оболочки не оставалось ничего, кроме злобы и ненависти ко всему, что движется и живет…

Вдруг один из пузырей лопнул, и кровавые брызги разлетелись веером во мрак. Какой-то крысохвостый уродец издал нечеловеческий вопль, но тут же невидимый сачок подхватил его и уволок куда-то вниз. От ужаса, накатившегося на нее, Органа утратила способность перемещаться, ей показалось, что она сама начинает обрастать оболочкой, а по прошествии вечности…

Кошмар прекратился внезапно. Вместо того чтобы оказаться в вечном заточении, Органа вернулась в заточение пожизненное, которое должно было скоро кончиться. Она это знала уже, потому что, подавая ей жбан с вином, надзиратель, каждый раз новый, говорил ей одни и те же слова: «Сожгут тебя, ведьма!» Теперь она даже хотела войти в огонь, надеясь, что сожжение избавит ее от тех посмертных мук, которые ей только что пригрезились.