— Папа, хватит валяться, растаешь!

Лиэй заставляет меня подняться и тащит в тёплую воду. Хватаю её в охапку и с разворота кидаю в воду. Девочка заливисто визжит и радостно шлёпается в лагуну, поднимая кучу сверкающих на солнце брызг. Я улыбаюсь, затем тоже прыгаю к ней. Плескаемся, плаваем, благо я уже научил дочку держаться на воде. Просто играем. Девочка готова сидеть в воде с утра до вечера, но я выгоняю её на берег — надо отдохнуть и согреться. А то незаметно, а губки синие. Подвожу к нашему покрывалу — человек я простой и обхожусь без шезлонгов, накрываю сверху полотенцем, протираю ей волосы. Затем наливаю сок, даю напиться. На меня падает тень. Так-так, кого принесло? Ну. так я и думал. Романовы старшие.

— Господин Торвальд, ваша свобода нравов разлагающе действует на неокрепшие умы молодёжи…

Аликс. Смотрю на неё с нарочитым недоумением:

— Александра Фёдоровна, я вас не понимаю. У вас такая великолепная фигура, и вы её прячете? Вам очень пойдёт купальник. Вот, к примеру, такой…

Показываю на одну из девчонок, чьё тело прикрыто двумя микроскопическими полосками яркой оранжевой ткани.

— Или вот такое — ещё лучше!

…Спереди и сзади всего два треугольничка из голубых и чёрных полосок, соединённые блестящими металлическими кольцами, грудь, очень высокая, кстати, практически полностью обнажена. Лишь соски и ореол спрятаны за двумя узкими полосками, ничего скрывая кроме них. И длинные светло-каштановые волосы по спине потрясающей фигуры с длинными ногами великолепной формы. Алиса невольно переводит взгляд туда, куда я показываю, рассматривая наряд, затем вдруг багровеет. Глаза Ники лезут на лоб, а челюсть отвисает. Что за… И тут красавица поворачивается к нам, и я узнаю… Гхм — гха… Я невольно кашляю. Это Ольга. Она дразняще улыбается в мою сторону и с размаху кидается в воду. Что за… Лиэй стукает меня по спине.

— Пап, ты чего, подавился?

Тревожно заглядывает мне в лицо, а я в лёгком ступоре слежу, как знакомая головка плавными движениями продвигается к центру лагуны. Дочка находит глазами предмет моего внимания, улыбается, потом объясняет:

— Ты чего? Оля ко мне подошла утром, попросила выбрать купальник… А потом и её сёстры… Тоже… И маме они что-то положили… Александре Фёдоровне…

Её бывшее величество слышит последние слова и вдруг становится свекольно алой. Так-так… Получается, что под платьем на ней именно то, что выбрали её дочери?! И Николай Александрович с недоумением смотрит на супругу… Ах вы же… При всех обнажиться Алиса никогда не решится. По крайней мере, ещё долго. Но отказать себе в удовольствии просто хотя бы поносить под глухим платьем не смогла… Улыбаюсь, лукаво глядя на её бывшее величество.