– Смотри, – милостиво начал отвечать Хенрик, положив на стол Плеть и поставив рядом Ларец. – Видишь знаки? – Он ткнул пальцем в Плеть.

– Ну и что?

– А теперь слушай. – Хенрик ткнул пальцем в первый знак и начал произносить заклинание, приводящее Плеть в действие.

На рыхлом лице мага на мгновение проступила гримаса отчаянья – видимо, он понял, что ответ много лет был рядом, и он так и не смог дойти до простейшей мысли…

– А ну-ка, Ларец открой, – потребовал Раим, поднимая со стола только что ожившую Плеть. – Открывай, смотреть будем…

Хенрик понял свою ошибку – упиваясь своей ничтожной победой, он выпустил Плеть, и теперь маг стал хозяином положения. Тот, у кого Плеть в руке, легко заставит другого себя слушаться… Но ведь есть ещё Ларец, и он вполне может оказаться оружием, по сравнению с которым Плеть – детская забава. Что ж… Учитель приказывает открыть Ларец. Учителю надо повиноваться. Остаётся только склониться над Ларцом и неторопливо прочесть первую строку знаков, вытравленных в бронзовой крышке.

С каждым произнесённым звуком на мгновение вспыхивал очередной знак, а когда вся первая строка наполнилась тусклым зеленоватым свечением, на которое почему-то было больно смотреть, раздался мелодичный щелчок, и крышка откинулась, открывая вожделенные внутренности Ларца. Раим тут же оттолкнул ученика в сторону и заглянул в изумрудную бездну, полную мерцающих огней.

Маг от нетерпения начал скрести Плетью о столешницу, он даже не придал значения тому, что Хенрик обошёл стол, так чтобы лучше видеть крышку, и продолжил чтение – да, там оставалась ещё одна строка, короткое изящное сплетение узелков, растревоженный змеиный клубок, заклинание, которое должно открыть суть того, что скрывается там, внутри этого чудесного ящичка, этой древней реликвии альвов.

Не успел он закончить чтение, как изумрудное сияние выбралось наружу и тугим коконом охватило мага с головы до пят, а потом вновь бесшумно втянулось в Ларец вместе со своей добычей.

Теперь оставалось только смотреть на то, как неведомое бестелесное чудовище проглатывает тень человека, от которого он ещё недавно зависел во всём, шарлатана, возомнившего себя чародеем, грязного урода, который смел называть себя учителем, выходца из черни, который только стараниями известного прощелыги дяди Иеронима угодил в Реестр Благородных Домов Империи…

Грохот захлопнувшейся крышки вывел его из оцепенения, и в тот же миг в комнате стало темно – сияние исчезло, и все свечи погасли от резкого порыва сквозняка.

– Надеюсь, ты ни о чём не жалеешь… – Ойя по-прежнему сидела, развалившись, на его троне и всем своим видом показывала, что не собирается уступать место хозяину.