Девятнадцать спутников Илуо, разумеется, не были такими крупными, как земная Луна. Хотя некоторые из них и напоминали (для человека с хорошим зрением) Луну в миниатюре. А большинство выглядели как просто очень большие и яркие звезды. Ученые-астрономы утверждали, что удивительный природный баланс на Илуо поддерживается не без помощи этих девятнадцати "лун". И что исчезни хоть одна из них — это пагубно повлияет на планету.

Гвидо от души пожелал спутникам находиться всегда там, где положено. После чего не менее придирчиво обежал глазами освещенный разноцветными фонариками сад. Заботливые слуги успели вернуть на место все клумбы и декоративные решетки.

Когда этим утром наемное такси привезло его и Дагвардов из космопорта, мистер Паверс был неприятно удивлен: с ворот сняли декоративный "щит" из вьющихся по тонкому каркасу воздушных растений, вроде земных орхидей. На Илуо цветы — не только украшение, но и выражение чувств. Если в доме скорбное событие — убирают с видных мест все растущее и цветущее, что можно убрать. Первое, что пришло в голову Гвидо: что-то случилось с Елеань. Но навстречу выбежали слуги, окружили горячо любимого хозяина и сразу же рассеяли его заблуждение: погибшим сочли самого Гвидо.

Получив лаконичное послание с военного корабля Кади (слишком тщательно укомплектованное кадийкой, чтобы не напрашивался сам собой вывод: Гвидо либо тяжело ранен, раз не послал сообщение сам, либо вообще его нет в живых), Елеань известила о результатах принца, а сама послала распоряжение управляющему. Тот в свою очередь подготовил дом к возможному трауру.

На Илуо не предаются панике и не делают поспешных выводов. Поэтому настоящий траур не объявили до выяснения обстоятельств. Но Гвидо Большеносого собственная оплошность очень расстроила. Он оставил братьев и На-Лу на попечение слуг, забрал из гаража личный флаер и помчался в Тихое Пристанище. При этом успел порадоваться, что на "Медузе", в отличие от корабля Ха-Лан, вода была и он успел привести себя в относительный порядок.

Каким-то чудом Елеань увидела его, когда он поднимался к воротам Тихого Пристанища. Гивдо даже подумал: может, она сидела у окна все время после того, как получила послание. Ворота открылись, едва он одолел последние ступени.

Елеань, разумеется, не нарушила обычаев своего народа и из-за тканой загородки не вышла. Но она сказала достаточно, чтобы Гвидо Паверс почувствовал, как много на самом деле значит для этой женщины. А заодно с новой силой помучился совестью за то, что заставил ее страдать в неведении.