Кто там среди них затесался, мужик-бетатрон? Баба-синхротрон? Меня охватила ярость. Друзья, дал я клич, качаем трибуну!

Кроме Головастика, у нас были и другие хорошие «инфразвуковики», особенно институтские. Не зря их даже мама побаивалась. «Ре-зо-нанс, ре-зо-нанс…» – зашептал кто-то из них, и я подхватил, начав дирижировать: «РЕЗОНАНС! РЕЗОНАНС!»

Трибуна превратилась в качели – вперед-назад, вперед-назад, – быстро увеличивая амплитуду. Интенсивность ионизирующего потока сразу снизилась, нелегко приходилось поганому бетатрону-синхротрону. «Фаренгейт, – позвал я, решив добавить экстрима в аттракцион. – Командуй “погодниками”. Сделайте над ними ливневую тучу, и чтоб полную воды, как беременная корова». Потом Барсуку: «Ты можешь выпустить всю дрянь, что сожрал, в эту тучу?»

Через минуту над сбежавшими «предельщиками» пошел радиоактивный дождь. И трибуны раскачались до такой степени, что зрители вынуждены были – нет, не спуститься, а побежать вниз. Кто-то не успел, рухнул вместе с каркасом.

«Хватит! – прилетел к нам испуганный возглас, совсем не похожий на те высокомерные речи, которые мы давеча слышали. – Мы уходим! Ты совершаешь огромную ошибку, Питер Панов…»

Напор чужой враждебной воли исчез, как отрезало. Они и вправду уходили. Потянулись вереницей мимо беседок для барбекю, жилых корпусов, автостоянки – в парк. Та часть меня, которая умела это делать, воспарила над полем боя, провожая их «взглядом сверху». Я хотел проконтролировать и убедиться.

Убедился. Они меня, конечно, заметили, но ручкой на прощание не помахали. Несостоявшиеся боги, тьфу.

Путь был свободен.

* * *

– Куда ты нас притащил? – сварливо сказала Натали.

Я вел отряд. Я был теперь главным, стал им неожиданно для себя – по негласному уговору всех моих спутников. Даже Носорог принял новое положение вещей с пониманием.

– К малой «Душевой», – ответил я. – Разве не сюда ты стремилась душой, печенью и желчным пузырем?

– Я же говорила – надо к бассейну!

– А этот чем тебе не нравится?

Мы стояли возле пустой бетонной чаши, заросшей черной колючкой. Воды, разумеется, не было. А когда-то была. Когда-то здесь, на природе, располагалось сердце пансионата – центральная зона отдыха с открытым бассейном, с нежной галькой, имитирующей пляж. Если посмотреть взглядом романтика на то, что осталось, можно было увидеть полнеющих дам в закрытых купальниках, лежащих с книгами в шезлонгах, грузных мужчин с отвисшими животами и сиськами, играющих за столиками в покер, их дочерей и сыновей, ныряющих с бортика в бассейн. А также стюарда в жилетке и шортах, снующего между буфетной стойкой и отдыхающими… Буфетная стойка, шезлонги, стулья, кабинки для переодевания, туалет – все это осталось. Только вместо отдыхающих были мы.