Высокие стебли мягко пружинили под ногами. Не пытались пробить ткань штанов, впиваясь в кожу. Не плевались кислотой. Самая обычная трава.
Высокие стебли мягко пружинили под ногами. Не пытались пробить ткань штанов, впиваясь в кожу. Не плевались кислотой. Самая обычная трава.
И с каждым шагом такими нелепыми чудились наши страхи.
И с каждым шагом такими нелепыми чудились наши страхи.
Еще один бросок, еще пара кварталов… и все!
Еще один бросок, еще пара кварталов… и все!
Когда до конца спортплощадки оставались считаные метры, когда уже отчетливо виднелась каждая царапинка на практически новых футбольных воротах – я почти убедил себя, что худшее позади…
Когда до конца спортплощадки оставались считаные метры, когда уже отчетливо виднелась каждая царапинка на практически новых футбольных воротах – я почти убедил себя, что худшее позади…
Но в эту секунду Джокер провалился в землю – ухнул туда сразу по пояс!
Но в эту секунду Джокер провалился в землю – ухнул туда сразу по пояс!
Мы оцепенели.
Мы оцепенели.
А он ругался и барахтался, пытаясь выбраться. Только с каждым мгновением уходил глубже. И заросшая травой земля, такая устойчивая на вид, колыхалась вокруг – словно растревоженная гладь болота.
А он ругался и барахтался, пытаясь выбраться. Только с каждым мгновением уходил глубже. И заросшая травой земля, такая устойчивая на вид, колыхалась вокруг – словно растревоженная гладь болота.
– Не дергайся, – посоветовал я. Мы с Локки аккуратно двинулись вперед, обходя опасное место. Джокер притих, провожая нас растерянным взглядом.
– Не дергайся, – посоветовал я. Мы с Локки аккуратно двинулись вперед, обходя опасное место. Джокер притих, провожая нас растерянным взглядом.
– Вы меня бросите? – потерянно забормотал он, едва мы прошли мимо. Я отмахнулся:
– Вы меня бросите? – потерянно забормотал он, едва мы прошли мимо. Я отмахнулся:
– Щас вон там срежем длинную ветку…
– Щас вон там срежем длинную ветку…