―Два часа назад.

―И что ты ответил ей?

―Я спросил ее, верующая ли она. Она ответила, что нет. Тогда я просил ее, любит ли она мужчину, с которым хочет заняться любовью.

―А она?

―Слушай, ты прекрасно все видишь сама.

―Я хочу услышать это от тебя.

―Она ответила: «Я люблю его так, как никогда в жизни никого не любила. Я люблю его больше всего на свете. Я отдала бы за него жизнь. И я знаю, что он сделал бы то же самое для меня». Тогда я сказал ей, что заняться любовью с этим человеком — не грех.

―Этому тебя учили в твоей школе священников? Этому учит твоя церковь? Что-то я сомневаюсь.

―Я уже не помню, чему меня учили в семинарии. И не знаю, существует ли еще моя церковь.

Голос Дэниэлса был хриплым, на грани плача.

―Не оплакивай свою церковь.

―О нет. Я оплакиваю вовсе не ее, а любовь, которой у меня никогда не было. Я оплакиваю отсутствие любви в своей жизни.

―Кто говорит, что ты никогда не любил?