– Все верно, тактик, но у нас такие методы в ходу. Любая информация работает на победу. Даже самые лживые сплетни и даже бессовестные переделки старинных легенд. А разве ваше Министерство информации не любит перевирать и выдавать за истину все на свете, включая античные легенды?

– У нас любят сочинять новые легенды, – нехотя ответил Рем. – О героических первопроходцах, которые открывают планеты и подгоняют их под себя, запросто выкапывая хоть стокилометровые тоннели, хоть котлованы для морей… или об отважных воинах, которые никогда не стреляют в своих. Слава Аррадакту!

– Ваш скрытый гнев понятен. – Борис вздохнул. – И думаю, близок всем присутствующим. В этой странной истории мы все несем серьезные издержки. Всех военных списали, Маритта обманута Шершнем и его работодателем, а сам Шершень завис в неопределенности – будет ему кирдык или нет.

– Что мне будет? – встрепенулся Шершень. – И чего это я обманул Маритту? Это хозяин «Стальной бабочки» нас обоих обманул!

– Я так и сказал. – Доктор кивнул. – Хотя, конечно, хуже всех вляпался Герцог. Ваш, кстати, Сайрус, прямой, так сказать, контрагент.

– Оберкомандор Руперт Герцог, начальник разведки Ударной группы «Север»? Мы как-то служили на одном участке фронта. По разные стороны.

– Это понятно. – Бозе усмехнулся. – Представляете, он сгорел в один миг и без остатка. И вот Шершень уверяет, что спалил его некий субъект, который летает на старой обугленной посудине, но при этом имеет очень приличные технические возможности, а еще – держит на крючке кого-то в нашем генштабе. Последнее – моя личная версия.

– Очень интересно. – Сайрус скривился. – Старая обугленная посудина класса «Тор»? Та, что беспрепятственно приземлилась на базе, а затем также без проблем улетела?

– Совершенно верно. Странный случай, не правда ли? Некто спокойно садится и взлетает в эпицентре боевых действий, словно невидимка. Но при этом его все видят. Просто удивительный случай. Вы согласны?

– Допустим. – Сайрус по-прежнему не желал раскрываться. – И зачем вы все это рассказываете?

– Раз уж мы теперь в одной лодке, хотелось бы получить от вас кое-какую информацию. – Доктор обернулся к Максу. – Командор, вы не возражаете, если я задам тактику Рему несколько животрепещущих вопросов?

– Валяй. – Хауэр отмахнулся и сосредоточился на отчете о результатах диагностики систем Ботаника.

Командору не особенно хотелось разговаривать. Да вообще не хотелось, если честно. Слишком многое навалилось разом: и чудовищные потери, и предательство генштаба, да и самочувствие было так себе – наноботы трудились на пределе возможностей, но пока не устранили последствия сотрясения и внутренние кровоизлияния после гравиудара и жесткого приземления поблизости от «черепахи». Синтетик Хауэра заверял, что через полчаса состояние компаньона-носителя стабилизируется, однако на эти тридцать минут ему придется набраться терпения и по возможности пребывать в состоянии полнейшего покоя. Не двигаться, не говорить и по мере возможности даже не думать ни о чем. И Хауэр твердо решил последовать советам синтетика, хотя вообще не думать ему было гораздо труднее, чем например, думать одновременно о нескольких вещах.