– Ватари?! – средь тени зеленых кустарников я не сразу заметила эльфа-гёто, застывшего за спиной магессы. – А тебя каким ветром сюда занесло?

– Пришел сюда, как только увидел переполох в Южном лагере, раненых и Мако.

– Как он? – превозмогая тяжесть, я выпрямила спину.

– Умирает, – эльф произнес это так, будто в случившемся чувствовал свою вину. – Наш целитель сказал, что душа его уже покинула тело. Мако не встретит рассвет.

– Скажи ей то, что рассказал нам! – потребовала от эльфа Лоурен, не проявив и капли сочувствия. Жаль было мальчика-переводчика, но головы моих друзей явно тревожило нечто посерьезнее.

Ватари кивнул. Мы втроем обступили его полукругом, приминая высокую траву. Ветер, поддувающий с равнин, веял свободой, но мне все равно казалось, что за нами наблюдают.

– Иногда я могу настроиться на определенную волну и слышать мысли других людей и эльфов, – Гёто замялся, испытывая неловкость. – Конечно, если в этом есть необходимость.

– Ближе к делу, – рассерженно кинула златовласая девушка и скрестила руки.

– Я прибегнул к этой способности в день возвращения. Слышал мысли всех и каждого, похожий на шум жужжания осиного гнезда… – рассказ давался Ватари очень тяжело, словно тот стыдился своего признания. Ему приходилось выдавливать из себя каждое слово.

– И? – продолжила настаивать Лоурен. Видно было, что она напряжена как струна, готовая лопнуть. Её нервозность испытывал и Заку.

– Я слышал внутренние монологи каждого, сильные и испуганные голоса, но только у Демиана в голове, помимо основного, я смог уловить еще один голос, – наши с эльфом взгляды встретились. – Тот безустанно молил о помощи.

Время остановилось. Секунда ушла на осознание услышанного, вторая – на то, чтобы развернуться в обратную сторону и отправиться на поиски затерявшегося в лесу монаха.

– Ты куда? – опешила Лоурен. – Нам сначала нужно позвать Ерихона! Стражу! Ещё кого-нибудь!

– Я не нашел ни барда, ни Хаку. У нас не так много времени. – Закарайя пошел за мной, и я благодарно ему кивнула.

– Если не поймаем эту скользкую тварь за хвост сейчас, то не сделаем этого никогда.

* * *

Кали не понимала языка гёто, но знала, что эти люди относятся к ней благосклонно. Они были улыбчивыми и всегда благодарили ее за еду на своем смешном языке. Однажды кто-то из солдат даже подарил ей цветок, сорванный на пути к лагерю мятежников. Это было так мило! Но сегодня вечером почему-то никто не улыбался.

Черноволосые Гёто во время ужина вели себя на удивление тихо. Отец Кали – старый эльф Виев, сразу почувствовал неладное. «Наверное, кого-то убили» – сказал он дочери, помешивая черпаком варево в большом котле, а затем, как в подтверждение его слов, в лагерь вошел бледнокожий парень со странными узорами на руке. Выглядел он угрюмее любого из воинов Восточной стороны, и Кали тот час помчалась к нему.