― Что… — казначей сделал над собой усилие, — нам нужно?

― Вот видишь, как просто, — проворковал правитель, доставая из стола бумагу с печатями. — Нам нужно подписать вот этот документ, а именно: разрешение на прохождение вооруженного отряда ломакинцев через территорию Лакедемона. Как видишь, никакой особенной ответственности на тебя не ляжет.

― Но… — Степан кашлянул, — здесь стоит второе августа, а сегодня только первое.

― А нам нужно, чтобы там стоял завтрашний день. Понимаешь? А то нехорошо получится, царь Антон за порог, а мы уже за его спиной в этот же день бумаги всякие подписываем.

Казначей, больше ничего не спрашивая, обмакнул перо в чернила и поставил роспись.

― И так как мы в одной команде, то… — царь убрал разрешение со стола. — То ты можешь продолжать ходить к той же девочке за теми же воплощениями фантазий, это останется внутри нашей дружеской компании. Чего уж тут стесняться? Я человек широких взглядов и все понимаю. Только не вздумай ее обидеть, избить или что-нибудь в этом роде. Это будет нехорошо по отношению к соратникам. Договорились, Стёпа Быков?

Казначей, затравленно буравя взглядом стол, смог лишь кивнуть.

― Благодарю тебя, великодушный Степан, сын Петра, — правитель поднялся. — Я рад, что ты проникся пониманием и пошел навстречу моей скромной просьбе. Тебе обязательно воздастся.

* * *

Ранним утром, когда из Гаевки под предводительством царя Антона маленькая армия выдвигалась в сторону Таганрога, из ворот Ломакина вышел отряд из шести человек: правитель Роман, наместник Сурен Геворкян и еще четыре бойца. Ломакинцы были вооружены охотничьими карабинами и длинными ножами, заткнутыми за пояс.

Они беспрепятственно миновали насыпь, дамбу, затем, не привлекая излишнего внимания, проследовали по окраинам Лакедемона и покинули его в южном направлении. Полтора часа спустя царь Роман и сопровождающие стояли перед тем, что в Беглице называлось воротами. Охраны нигде не наблюдаюсь.

― Хорошо они здесь живут, спокойно, — сказал правитель, почесывая бородку. — Но надо бы внутрь попасть.

― Вадик, — скомандовал Сурен, — займись!

Худощавый шатен лет семнадцати-восемнадцати подпрыгнул, подтянулся, гимнастически ловким движением перекинул тело через ворота, и спустя полминуты одна из створок приоткрылась. Войдя внутрь периметра, отряд сразу наткнулся на оглушительно храпящего бородатого мужика, развалившегося поперек дырявого матраца под навесом из веток и листьев. Около стражника на земле валялось ружье.

― Караульный… — задумчиво произнес Роман. — Все-таки отвязно они здесь живут… Ладно, пусть спит, пошли.