― Я не бежал! И у меня геройски погиб сын, но я же не баба, чтобы разнюниться.

― А кстати, насчет твоего сына. По законам Лакедемона он запятнал себя тягчайшим преступлением, — сурово нахмурился Роман. — Так что гибель его нельзя признать геройской, его смерть можно рассматривать только как удачную попытку избегнуть наказания.

Толпа такого еще не слыхала и все замолкли, затаив дыхание, чтобы не пропустить ни единого слова в столь интересном спектакле из жизни власть имущих.

― У меня есть неопровержимые доказательства, что он поставлял в Лакедемон запрещенные наркотики! — Роман выкрикнул скрываемую тайну и почувствовал, что словно воспарил над заклятым соперником.

Антон был совершенно раздавлен этим известием. Обреченно махнув рукой, он отвернулся и, вклинившись в толпу, побрел к своему дому.

― Я надеюсь, ты примешь правильное решение, — сказал вдогонку царь Роман. — Как и полагается правителю Лакедемона.

Он смотрел, как опозоренный соперник, ссутулив плечи и опустив голову, побрел через площадь к своему дому.

― Я всегда принимаю правильные решения, — процедил Антон, закрывая дверь.

Теперь надо было обсудить все с женой. Вместе они смогут найти выход из создавшегося положения. В конце концов, Верховная жрица пользовалась огромным авторитетом, и смогла бы даже выступить на Совете старейшин, чтобы обличить подлый поступок Романа.

Он заглянул на кухню, на печи, выдавая густые клубы пара, вовсю кипела кастрюля с водой.

― Рабыня! Сука! — прошипел Антон стирая крупный пот со лба. — Огонь развела, а воду не убрала и свалила, сука! Крысы! Кругом одни крысы… бегут… крысы…

От нестерпимой влажной духоты закружилась голова, и, пошатнувшись, царь чуть не упал. Выйдя в коридор, где дышалось немного легче, Антон произнес:

― Светлана!.. Светочка! Света!

В доме стояла тишина, нарушаемая только звуками бурлящей на кухне воды. Медленно, придерживаясь за стену, Антон направился в гостиную. Возле двери царь остановился, будто в нерешительности.

― Света! — попытался крикнуть он, но горло перехватило.

Обливаясь потом, он взглянул на полированную с позолотой дверь.

«Теперь таких вещей не делают, не умеют делать. Да что там вещи, детей полноценных и то не получается зачать. И что ни говори, как ни утаивай правду от самого себя, а ответ один — люди не выживут…»

― Я не буду рабом мутантов, — прохрипел Антон и вошел в гостиную.

Он увидел распластавшуюся на ковре Светлану. Вдоль обеих рук женщины шли глубокие разрезы, а в черной луже лежал самый большой из кухонный ножей, три четверти которого были обмотаны запачканным в крови полотенцем.