Я сделал ровно наоборот — провел подсечку и сверху навалился.

— С ума сошла?! — ору. — Дура!

— Пусти! Я должна помочь ему!

— Дура безмозглая! Он это сам придумал, сам, понимаешь, чтобы нам, чтобы тебе шанс лишний подарить! А ты все погубить хочешь?! Хочешь, чтобы все зря?!

Опять полыхнуло-грохнуло. Твари уже не воют, притихли… кто уцелел… ждут.

— Принцесса… Сергей прав. Ариниусу ты помочь уже не сможешь… лишь погибнуть вместе с ним.

— Пусти меня!

— Да помогите же! — ору. — Вторую руку держите! Удержать Дарсолану мы смогли, лишь навалившись вчетвером: я, Колин, помощник капитана и один из матросов… Ферх его звали или Фарх, не помню точно. И то добрых полминуты Дара рвалась так, что казалось: вот-вот и раскидает хрупкая девчонка четверых здоровых мужиков без всякой магии.

Потом она разом обмякла, ткнулась носом в палубу. Я вскинул голову и увидел: в небе стремительно — словно льдинку в горячий чай уронили — тают давешние облака. И само небо светлело, рассвет шел.

— Все кончено, — совершенно безжизненным голосом сказал Фигли. — Все, все кончено.

Я встал… и поднял Дару. Она обняла меня за шею, прижалась к груди…

Нет, она не плакала. Но, по-моему, лучше бы она плакала. Ей ведь очень-очень хотелось.

— Черта с два, — сказал и сам себя не узнал. Горло как наждаком шкрябанули, словно три дня подряд папиросы смолил одну от другой.

— Черта с два все кончено! — повторяю. — Все пока еще только началось!

* * *

Даже не знаю, чего Варгелла больше боялся: шпионских ушей или нашего дружного мнения о его «гениальном» плане? Крепко подозреваю, что второго. Потому и темнил до самой последней секунды.

Все-таки высаживаться на вражеский берег средь бела дня — это наглость несусветная!

Мне, по крайней мере, пока шлюпка через полосу прибоя продиралась, каждую минуту чудилось: вот-вот выскочит из-за ближайшей дюны комитет по торжественной встрече, орков на пятьсот, а позади из-под воды подлодка фрицевская вынырнет, дружелюбно так подмигивая калибром.