А еще — атакуют они внезапно. У всех остальных зверей, говорил этот циркач, момент, когда зверюга броситься решилась, засечь можно, если ушами не хлопать. А у медведей — нет.

Тогда-то мне это все было без большого интереса. Я зато потом, на личном опыте, другое выяснил: если тебя на мушке держат и прищуриваться начинают — значит, палец уже на спуск начал давить. Тоже — безусловный рефлекс.

То ли тварь эта с семи шагов разглядела, как у меня глаза щурятся, то ли сама додумалась, но — прыгнула. И две очереди, моя и Дарина, ее уже в воздухе встретили.

Она еще даже извернуться успела — я в сторону отскочил, попыталась лапой достать, но не дотянулась, пули отбросили. Шлепнулась, хрипит, когтями борозды проскребает.

Нет, думаю, но до чего же живучая зараза! Я ж по ней рожок отработал, в упор, напополам, считай, перерезал — а она мало того, что не дохнет, так еще и в мою сторону ползти пытается.

Ладно.

Достал пистолет, проверил обойму — ну да, с магистровыми пулями, теми самыми, серебряными да заговоренными, — и пальнул ей в башку.

Сработало на раз. Голова у твари от этой пули просто взорвалась, даже меня чуть ошметками не забрызгало. А туловище обмякло, и от него какой-то зеленоватый дымок потянулся. И запах…

— Ну вот, — говорю. — Тоже мне — голодающий Поволжья!

Хотел было пнуть, да побоялся ботинок запачкать.

* * *

К замку мы вышли примерно за полдень.

В первый момент я даже и не сообразил, что это такое. Похоже на траншею старую, да только какая, к чертям, траншея посреди леса. А…

— Пришли.

Я к Даре медленно так обернулся. — Ась?

— Мы пришли, — устало так говорит принцесса. — Это — Кэл-Алон, замок Древних Королей.

— Это — замок?!

— Все, что осталось от замка. Здесь — на траншею кивает — был ров, а вон там — и показывает на замшелые валуны, что за траншеей из земли торчали, — остатки стены. Старое волшебство еще держится в них.