Джерид подумал, что у этого кошмара может быть хотя бы один позитивный результат: он приобрел друга, а дружбе, как он выяснил сегодня, возраст не помеха.

– А что такое с Рамоном и Абарисом? Почему они все время так чудно` переглядываются?

– А, эти старые педики, – отозвалась Беллис с нежностью, – они замечательные культисты. С ними не соскучишься. Их узкая специализация – некромантия, хочешь верь, хочешь не верь, но в каждом их слове и поступке больше жизни и мудрости, чем мне доводилось встречать у кого бы то ни было. Я не люблю много говорить о них – с нашими законами и примитивной культурой. Но ты, похоже, не из тех, кто станет поднимать шум.

– Я хоть и старик, но не настолько закоснел. Только я заметил, что Рамон все время молчит, – добавил он.

– Верно. Однажды он получил энергетический удар от одной реликвии. После этого у него пропал голос и, как ни странно, выпали все волосы. Но Абарис все равно его обожает и часто говорит за него, настолько хорошо они друг друга знают. Я сама видела – стоит Рамону посмотреть на Абариса определенным образом, и тот уже все понял.

Тут оба вздрогнули, услышав где-то в городе взрыв. Пол под их ногами вздрогнул и едва успел выровняться, как за первым взрывом последовал второй.

– Это еще что за чертовщина?! – воскликнул Джерид.

Глава тридцать седьмая

Глава тридцать седьмая

«Эксмахина», как не без гордости объяснила Артемизия, была кораблем-городом, который приводили в движение две металлические пластины, взаимодействовавшие со скрытыми силами Земли. Потом Артемизия называла их «земным магнетизмом», но понятнее от этого отнюдь не стало. Рандур не мог представить себе ни того, о чем говорила Артемизия, ни того, как был устроен ее корабль.

Он слушал ее, раскрыв рот.

Под ними, там, где у нормального корабля были бы трюмы и переборки, располагались три уровня палуб, по ним были проложены улицы, на которых стояли многочисленные деревянные дома, неизвестно каким чудом втиснутые в это пространство. Все они были пусты. Люди не входили в двери, не высовывались из окон, никто не зажигал фонари, вековая пыль лежала на тротуарах. Многие здания украшали замысловатые арки. Некоторые из них были покрыты переплетающимися узорами, довольно привлекательными, хотя и совсем непривычными для новоприбывших. Небольшие рваные отверстия в корпусе пропускали свет, но хануманы – так называла летучих обезьян Артемизия – постоянно подлатывали их во время пути. В настоящее время, объяснила им воительница, она живет на корабле одна, с хануманами, и передвигается по небу в поисках путешественников. О своем одиночестве она говорила философски.