Смешавшись по пути с городским ополчением, которое, в свою очередь, слилось с несколькими драгунскими полками, эта армия, больше похожая на грозную, неуправляемую толпу из тысяч мужчин и сотен женщин, хлынула в западные районы города, подбирая с тающего снега оружие, валяющееся там в избытке. Солнечный свет лился из-за облаков с такой силой, что город скоро заблестел от влаги, как только что вынырнувший из воды тюлень.

Уверенные в себе и оттого особенно жестокие, люди буквально втаптывали в грязь небольшие группы встречавшихся им на пути окунов. Их окружали по двое, по трое, и, когда тем становилось некуда отступать, потерявшие ориентацию захватчики просто бросались на толпу, которая тут же крошила их на куски палицами, топорами и мечами. Горожане вымещали на них боль и гнев за пережитый ужас, разламывая их панцири на мелкие кусочки и превращая их тела в кровавую, водянистую от снега кашу. Убедившись, что силы вторжения истощены и что новые корабли захватчиков больше не появляются на горизонте, бандиты с маниакальным удовольствием предавались своему грязному делу. Они стали буквально одержимы манией смерти.

Удивительно, но труднее всего в этих остаточных боях оказалось справиться с краснокожими румелями: они проявили себя искусными бойцами, изобретательными по части отступления. Некоторые даже пытались сдаться на милость победителей, но никто с ними на такую сделку не пошел. Тварям отрывали хвосты, которые заталкивали в их же орущие пасти; их либо избивали до полной неопознаваемости тел, либо забивали камнями и обломками. Такие зверские методы особенно пришлись по душе Малуму, и насилие продолжало плодить насилие. Возможно, так он утверждал смысл собственного существования.

Избиение продолжалось бо`льшую часть суток. Малум удивлялся тому, что у событий не было определенного конца, четкого финала. Город был слишком истощен. Сильно поредевшие в численности граждане даже не понимали, что им все-таки удалось выиграть эту войну. Хотя, может быть, «выиграть» все же слишком громкое слово. Скорее, им удалось эту войну пережить.

Всех терзала одна и та же мысль: «И что же дальше?» Город нужно было поднимать из руин, отстраивать заново.

Примерно через час после того, как завершились убийства, люди начали бродить по городу, прокладывая новые дорожки через развалины. Полностью обессиленные ополченцы сидели на грудах камней, оставшихся от домов. Откуда-то появились дети, смотревшие на красное солнце такими глазами, словно никогда раньше не видели его.

Малум тоже слонялся по городу без всякого дела и вдруг наткнулся на валявшуюся на земле сломанную маску. Он снял свою и удивился тому, что так цеплялся за нее всю жизнь. Какой ему был от нее прок? Да и теперь, когда единственная женщина, чье присутствие придавало его существованию видимость нормальности, ушла из его жизни, зачем ему продолжать прятаться?