— Тебе его убеждения хорошо известны…

— Быть не может, что он с этим делом связан… Он кто угодно, но не трус…

— Он просто объяснил нам, что у нас с тобой выбор есть.

— Какой выбор?

— Уйти — пока это возможно…

Влад даже не заметил мой скепсис…

— Никому с головой на плечах это и на ум не придет. Кто еще соображает хоть что-то ни о долге не забывает, ни о палачах, которые беспамятные головы топорами напоминаний сносят.

— Это на ум приходит тем, кому голову с плеч что-то вроде мысленных палачей сносит. И тем, кто понимает, что руины Небесного близки к Штраубу и что с северных укреплений идти некуда, ведь Ясный — контролируемые врагом руины среди ледяных пустынь. А главное — что скоро вообще некуда будет идти…

— Ноуходить… Еще и на «оккупированные» территории…

— На наших территориях расправа быстрее и неизбежнее. Вражеской техникой тени бойцу под ноги отброшены будут — будут видны предупреждением о приближении врагов. А «тени» системной безопасности — они одни только тени бесследные.

— Влад, что-то ты очень практично к проблеме подошел. Это ж чистой воды предательство.

— Предательство… Это как посмотреть.

— Что тут смотреть! Дезертиры систему в беде бросают! Еще и вынуждают энергию тратить — пути им преграждать и карателей следом высылать в случае преодоления ими преград!

— Эти дезертиры систему в беде бросают не раньше, чем остаются брошенными в беде системой. Это отслужившие бойцы, Герф. Их списывают. Они порядку больше не нужны. А тех, которые поломаны до того, что для порядка опасны, — списывают под прямую ликвидацию. Но по большей части для него они опасны, только находясь в его пределах, — не за ними. Ведь тем, кто по-настоящему опасен, не уйти. Уйти способны лишь те, которые просто никому особо не нужны — не полезны и не вредны. Отпустили бы их к черту — тех, кому наши преграды не помехи… И не пришлось бы облавы устраивать…

— Ты что, Влад?..

— Конечно, такие рейды периодически проводить проще, чем постоянно жесткий контроль соблюдать. Но и рейды эти вроде без особой нужды… Эти погони — только остальным сдерживающий фактор. И то только тем, кто стоит около рубежей тяжелых поломок. Другие об этом и думать не станут. А те, которые и думать станут, и делать — серьезно поломаны, и предателями их считать сложно…

— Поломан кто-то или нет — не важно — он или честен, или преступен.

— Преступнику, которому строгий приговор вынесли и казнь жестокую по заслуге уготовили, дороги нет — ему и луч через голову без посторонней помощи пропустить не дозволено.

— Это точно.

— А некоторые виновны лишь по изношенности — как прожженные при штурме доспехи, которые раны раскаленным сплавом поливают, как продранные сапоги, которые воду с ветром пропускают. Их не винит особо никто… И если их специалист не починит, спишет — и только.