— Ты стал «пограничником»?

— Как ты, Герф, как все мы здесь, у границ всего и ничего. Нас призвали служить на границе, и глупо это отрицать. Нам предстоят и бои, и разведки с заходом и на нашу, и на чужую сторону, но служим мы теперь на границе.

— Черт… Попали мы…

— Попали, но не пропали. Теперь адские бездны и небесные пределы сжаты под бесконечный нуль и расширены до нуля беспредельности. Нас прессует реальность и разрывает виртуальность. И данность — наше поле боя, посреди которого мы воюем. Мы с тобой.

— А черт… Я с тобой, Влад, и я не сдамся. Мое содействие и молчание ты получишь, что бы ни было. Но с ошейником моим отдельно договаривайся.

— Это «общее знание», «общая память», Герф…

— Не дошло…

— Это наше самое мощное оружие, наша самая несокрушимая сила. Это строит наш разум, который строит нашу жизнь. Сохранив это, мы сохраним разум, сохраним жизнь, Герф.

— «Общее знание»? Но что это?

— Это все и для всех.

— Хватит головоломок этих! Нет такого! Все для всех — сказки для тех, кто с конвейеров сходит и чьи головы полны пустыми надеждами!

— Головы тех, кто помнит только пройденные битвы и не помнит прежних надежд, полны пустым отчаяньем! И у тех, и у других пропадает в голове не занятое место! И мы завоюем его!

— Может, ты и машину осадную для этой крепости неприступной разработал?!

— Конечно, разработал!

— Как вечный двигатель, который вечно только не работает!

— Вечный двигатель — Вселенная, Герф! И он работает вечно!

— От начала до конца!

— И от конца до начала!

— Влад, у нас нужной и ненужной информации до черта, и доступ открытый есть.

— В этом и дело. До черта всего в открытом доступе, и только черт разберет, что нужно, а что нет. И отчасти эти знания просто недоступны нам. Не потому, что данные закрыты секретностью, не потому, что к ним не дан доступ, — они просто недоступны нам, закрыты для нашего понимания.