— Никто не может знать всего, никто не справится с таким познанием.

— Мы это исправим.

— Не догоняю я что-то… Ты что, пошел по следам полусмертных, подошедших к самому краю?

— При чем здесь полусмертные?

— Ты ведь решил сделать новую модель человека, как они решили сделать нас…

— Герф, да ты что вообще? После этого ни слова о том, что с головой непорядок у меня.

— Ничего другого на ум не приходит, кроме нового разума…

— Нам хватит и старого.

— Не думаю…

— Я объясню… Один муравей — солдат или рабочий — муравейник не отстроит…

— Конечно, ему одному муравейник нужен не будет… Он вообще подохнет один.

— Верно. А почему, знаешь?

— Ну… Какой смысл солдату стараться не подохнуть, когда ему защищать нечего? И рабочий, когда строить не способен, не способен и жить.

— Всем рабочим всегда есть, что строить, и всем солдатам всегда есть, что защищать, Герф…

— Разве что себя… Но если они неотделимы от системы — они рушатся вместе с ней…

— А знаешь почему?

— Потому, что один, без системы, такой солдат или рабочий ни к чему не пригоден. Потому, что у него нет будущего — нет ничего.

— Это у муравьев, не у нас…

— Мы от них не сильно отличаемся, Влад.

— Есть у нас коренное отличие… У них программы без расширений. Один их солдат или рабочий не сможет создать других, возвести город, поднять систему — и подохнет. А у нас есть программные расширения. Это — разум.