— Я не могу! Вольф, это не моя дорога! Я просто не могу пройти по ней!

— Я тебе проведу — плечо подставлю.

Она не ответила, а тихо заплакала.

— Слушай, Агнешка, хватит! Ты плачешь постоянно! Нельзя так! Не правильно так! Тебе дела не поправить, плача дни напролет!

— Я хоть душу облегчу.

— Не облегчишь! Только погребешь в горестном болоте! Посмотри правде в лицо — и не, как врагу или другу, а как данности! Не ищи в ней лишь плохого или хорошего — всмотрись во всю действительность одновременно! Да, трудно нам, но все у нас не так ужасно, как тебе кажется!

— Ужасно, Вольф… у меня — ужасно.

— Тоскуешь по своему дружку, за которым ты в Германию потащилась? Да он — слюнтяй, придурок последний!

— Он — хороший человек…

— Прочитай его письма приятелям! Одно нытье! Только и пишет, что ты его бросила одного, что не знает, что ему одному делать! Так вот взяла ты его и бросила, сбежала от него из больницы для бедных, где он тебя болеть оставил! Он тебя бросил! Он и не думает о тебе! Он и не думает тебя искать! Все его мысли — о себе, а ты в них, как его не особо важная вещица! Вроде сердцу дорога, но не так, чтоб горы в поисках свернуть!

Агнешка вскочила с кровати, в ужасе распахивая высохшие глаза и закрывая рот рукой.

— Ты читал его письма?!

— Не веришь мне? Прочти их.

— Как ты посмел читать чужие письма?!

— Да мне плевать, чьи они! Когда надо до правды докопаться, я ее и из-под земли достану!

— Как ты мог? Ты…

— Ты будто уши затыкаешь отводящими от сути мыслями! Мучаешь голову чушью чистой воды, лишь бы не пускать в нее правду, лиши бы не слушать меня! Будешь так и дальше…

— Что?! Что тогда?!

Схватил ее за плечи, тряхнув.

— Нам судьбой приказано друг с другом быть! Ослушаемся мы ее приказа — она под трибунал нас обоих пошлет! Ты к монашкам пойдешь, а я — к шлюхам! Тогда нам конец — конец нашим жизням! Прими жизнь, как есть, — со мной прими! Пойми же, так надо! Только так и можно!