Слова императора удивили ее. Она все еще не могла поверить, что стоит перед владыкой Византии, к тому же, перед одним из немногих людей, управляющих орденом Созидателей.

– Простите, я очень волнуюсь, – произнесла она еле слышно.

– И хочешь защитить самое ценное, – он чуть приблизился к ней. – Новую жизнь, зреющую в тебе.

Она недоверчиво нахмурилась. Мелькнувшая догадка заставила ее отрицательно покачать головой: прошло слишком мало времени, никаких признаков того, что она зачала ребенка, не было.

– Ты знаешь это лучше меня, – настойчиво сказал он. – Знаешь, потому что была рождена для этого, как любая женщина.

– Я… не совсем…

– Натан бен-Исаак писал о тебе. Ты особенная, мне это известно. Открытая миру, готовая познавать и принимать, согласная меняться – это восхитительно. Все, что неизменно – гибнет.

– Но я не…

Он опустил глаза, усмехнулся и со вздохом обошел стол. Он был худощав и высок, его светлые многослойные одежды подчеркивали царскую осанку и придавали образу величия. В таком обществе было тяжело не смутиться, и Элиана ощущала себя жалкой. Она стояла в изношенных сандалиях, испачканных пылью и потом рубахе и штанах, в истрепавшемся тюрбане, и хотела провалиться сквозь землю. К тому же, ее терзало то, что он возлагал на нее какие-то надежды, намекая на беременность. И то, во что она поверила во время пути, вдруг перестало казаться ей таким ощутимым. Вернулось недоверие к словам Натана бен-Исаака.

– Вижу на твоем лице сомнение. Гони его прочь, дитя, оно – твой враг. Яблоко, погубившее род людской.

– Разве то яблоко не было плодом запретных знаний? – робко спросила Элиана.

– Совершенно верно, – он оперся на стол, глядя на нее. – Знание – это сила, оружие, но оно способно обогатить лишь того, кто знает, как с ним обращаться. Неподготовленный ум оно может погубить. Непонимание порождает сомнение, а сомнение – убивает веру. Люди в Эдеме, к которому мы стремимся, не будут знать болезней, горестей, волнений и тревог. Человеческое существо стремится к самоизлечению. Кровоточащая рана затягивается, кожа рубцуется. Возможно, когда-нибудь мы сумеем восстанавливать руки и ноги, потерянные насильственным способом. Но речь сейчас не об этом, а о том, что все болезни, все, что поражает наш организм, происходит от сомнений. Посмотри в окно! Ты увидишь племя людей, неспособных исцеляться, но готовых уничтожать собственное тело и разум. Они придумали множество способов, как себя извести, и ни на шаг не продвинулись к тому, чтобы научиться бороться не с болезнью, а с ее причиной.