Честняга долго размышлял, нахмурившись и уставившись в пол. Потом сказал:

– У нас и так все не к добру. Отказываться от шанса из-за дурацких суеверий я не намерен. И тебе не советую.

– Как скажешь, хозяин.

– Ступай. И вот что, не вздумай кому-нибудь болтануть.

* * *

За час до начала представления на Пласа-Майор пришла Смерть. Была она здесь завсегдатаем, за несколько последних веков не пропустив ни единой корриды. Два воскресных часа были для Смерти заслуженным отдыхом от постылой каждодневной работы. Здесь, в амфитеатре, она не исполняла чужую волю, здесь она выбирала, кому жить, а кому умирать, сама. И иногда позволяла себе отправить в дальний путь по темной дороге не бессловесную рогатую тварь, а верткого изящного щеголя.

Просочившись через каменную стену, Смерть проникла в амфитеатр. Остановилась, застыла, внимательно рассмотрела натянутый на вертикально врытые в землю мачты пестрый, в красно-синюю полосу купол. Удивленно клацнула челюстью, пожала костлявыми плечами, хмыкнула и устроилась в первом ряду.

Факир и заклинатель змей Прабхакар Сикх Смерть не увидел – почувствовал. Шпрехшталмейстер уже сложил первый экспромт, рыжий клоун уже оттаскал за нос белого, а цыган Рамир, замерев в проходе между кулисами, все не мог оторвать пристального взгляда от пустующего места в первом ряду. Очнулся Рамир, лишь когда почувствовал, что кто-то мертвой хваткой вцепился ему в рукав.

Цыган выдохнул и опустил взгляд. Уставившись круглыми от страха глазами туда же, куда и он, рядом дрожала выряженная во фрак перепуганная старая обезьяна.

Заклинатель ухватил обезьяну за шкирку и потащил за собой назад, в темноту огороженного кулисами пространства.

– Ты тоже почуял, да? – ошеломленно спросил Рамир.

Он мог бы поклясться, что старый шимпанзе кивнул в ответ.

В отличие от цыгана, Беппо увидел Смерть воочию – так, как видят костлявую звери в стае, когда она приходит за одним из них. За мной, беспорядочно думал старый Беппо, за мной, за мной, за мной. Он отчаянно не хотел, не желал умирать, особенно сейчас, когда в его никчемную, наполненную унижениями и побоями обезьянью жизнь ворвалось вдруг счастье.

– Что с тобой, дружище? – Малыш Луи приблизился, ласково потрепал Беппо по затылку. – Эй, да ты весь дрожишь, никак простыл? Ничего, вечером налью тебе немного коньяку. Ну давай, давай, соберись, сейчас твой выход.

Механически передвигая конечности и не отрывая взгляда от пустующего места в первом ряду, Беппо заковылял по арене. Он сам не знал, как ему удалось забраться на лошадь. Щелкнул хлыстом берейтор, качнулся, а затем и понесся вскачь переполненный амфитеатр.