Парнишка поник нечесаной головой:

– Палатки обыскивают, о шейх. Говорят, на строительство флота по динару с шатра нужно собрать…

– По динару?!..

– По динару, о шейх! Еще говорят, что в этом году динар стоит не двадцать дирхам, а тридцать…

– Так…

– Сказали, что им плевать, что из Бадра уже приходили. Либо скотиной возьмут, сказали, либо людьми. За девственницу они согласны дать пять динаров. За молодую девушку три. За юношу – тоже три, – бойко тараторил паренек.

– Ну и?..

– Старых невольников они не берут! Молодых набрали, но пока мало. Жребий будем кидать, о шейх…

– Так…

А ведь он еще не платил карматам…

И вдруг:

– Это вранье.

Зачем-то он обернулся на этот хриплый, но все равно нечеловеческий голос.

Сумеречник смотрел в землю и вертел в руках хворостину.

– Я тебя спрашивал, что ль? – мрачно поинтересовался Салман.

На самийа хмуро поглядывали. Сумеречник, не обращая внимания на злые шепотки и ропот, упрямо повторил:

– Я говорю, что это вранье. Нет такого курса, чтобы динар стоил тридцать.

– А ты почем знаешь?

Вот зря он ввязался в этот спор. Но теперь-то что делать? Пришлось развернуться и подойти поближе.

Самийа по-прежнему глядел в землю: