— Нельзя. Механизм самозамыкается в капсулу. Эта система выживания продумана и сконструирована очень тщательно. Пребывающим в поле стаза не требуются ни воздух, ни питание, поскольку течение времени, и вместе с ним процесс обмена веществ, замедляется вплоть до полной остановки. Если потребуется, крии могут вечно ждать и оставаться в полнейшей безопасности. Ничто не может на них воздействовать, причинить какой-либо вред. Нечего и думать, чтобы мы им хотели повредить.

Лабдибдин бросил на криев взгляд, исполненный добрых желаний:

— Говорить с ними, изучать их, понять, как они мыслят и действуют, — вот на что я надеюсь.

Он остановился, и Дайльюлло тут же переспросил:

— Надеетесь?

— Да. Наши лучшие математики и астрономы попытались разработать вариант фактора времени. То есть расшифровать их дату отправки послания о помощи и их подсчет времени, необходимого для прилета сюда спасательного корабля. Это оказалось отнюдь не простым делом. Наши люди выдвинули четыре возможные даты прибытия спасательного корабля. Одна из дат… это приблизительно теперь.

— На мой взгляд, это слишком, — сокрушенно сказал Дайльюлло. — Сначала межгалактический корабль, затем целый экипаж, сидящий здесь и глазеющий на меня, а теперь вот в пути еще одно межгалактическое судно. Неужели оно вот-вот прибудет сюда?

— Мы не знаем, — с отчаянием сказал Лабдибдин. — Это только один из расчетных вариантов, а понятие «теперь» может означать и вчерашний, и завтрашний день, и будущий год. Вот почему Вхол так настойчиво торопит нас, чтобы в случае… Лично я надеюсь, что спасательное судно придет, пока мы здесь, и я надеюсь получить возможность поговорить с ними.

— А вы не думаете, что они разгневаются, когда узнают, что вы копались в их вещах? — улыбнулся Чейн.

— Вероятно. Но их ученые, я думаю, поймут нас… не насчет оружия, а насчет всего остального, жажды познания. Мне думается, они поймут, что мы не могли не копаться в их вещах.

Лабдибдин снова умолк, не скрывая своей огромной грусти.

— Все это было, — сказал он, — страшной потерей времени и сил. Безудержная гонка, спешка — и все ради ложных целей. В моей жизни представился уникальнейший случай узнать хотя бы немного о другой Галактике, но тупые бюрократы Вхола не могут думать ни о чем другом, кроме своей мелочной войны с Харалом.

— У каждого, пожал плечами Чейн, — свое понимание того, что считать наиболее важным. Хараловцы, наверное, были бы более заинтересованы в установлении факта, что здесь нет супероружия, нежели в получении знаний о полусотне Галактик.