– Обида на жениха – не то чувство, с которым деве следует выходить на ристалище… Ты любила своего нареченного?

– Любила?.. – усмехнулась она. – Я его и увидела-то впервые, как сюда пришла…

– Откуда же такая ненависть?

– Он извратил мою женскую судьбу! – Дарья метнула гневный взор, будто сверкающий диск. – И превратил в кукушку!.. И я, Матера, должна отомстить ему! Я опозорю его перед всем воинством!

Кажется, сирая дева уже искрила от возмущения и была прекрасна.

– Меня ждет та же участь… – Ражный вспомнил Оксану. – Я тоже извратил судьбу своей нареченной. Скоро мы будем сходиться на ристалищах только с обманутыми невестами…

– А что же она не летит в Вещерские леса, если извратил?

– Может, еще прилетит…

– Не жди, не прилетит. Потому что ее прадед в опричниках у Ослаба. Такие внучки не кукуют в Сиром…

– Неужели и Гайдамак в опричниках?

– Ты не догадывался? – Она взглянула с материнским сожалением. – Даже когда он хотел сломать тебя и на колени перед собой поставить?

– Он рубаху послал… Для Судного поединка.

– Одной рукой рубаху послал, а другой – волка поймал, чтобы против тебя выставить. А нареченная твоя невеста принесла нож.

– Откуда тебе это известно?

– Сорока на хвосте принесла… А теперь Гайдамак вздумал калика к тебе прислать, с покаянным словом. Мол, во искупление вины похлопочу за тебя перед Ослабом, и он вернет вотчину. Но должен ты будешь дать слово, что возьмешь Оксану. А возьмешь, так никуда не денешься и все время будешь под его волей… Не веришь? Подожди, скоро явится калик и повторит мои слова.

– Ты провидица?

– Я кукушка… – Дарья вдруг опустилась перед ним на одно колено. Как перед учителем. – Открой мне свою родовую науку. Научи входить в раж! Летать нетопырем! Посвяти в тайну волчьей хватки! Одну меня посвяти и никому более не открывай. Иначе мне не одолеть обидчика… Я столько ждала тебя и уже готова на все!.. Ну ты же хотел отдариться с лихвой? Отдарись, научи!

Баня на заимке стояла, как и положено, у речки, была старая, кержацкая, без крыши и всего в три венца в обхват толщиной, однако за свой вековой срок потолочины прогнили и на голову сыпалась земля: если поддать пару как следует, то чего доброго и обвалиться может. Ражный затопил каменку и сначала хотел поставить подпорки, однако простучал плахи топором, после чего скинул полуметровый слой земли и выломал потолки. Пока калилась каменка, он свалил толстую осину, распилил на кряжи, расколол их надвое и перекрыл сруб заново. И все равно чувствовал, не будет в этих стенах легкого пара – слишком прокоптились они, слишком глубоко пропитались не только сажей, но и грязью, испарениями пота, духом болезней и всем тем, что принято выгонять из тела с помощью бани.