– Скажи еще, тебя осудили не по справедливости!

– Я повиновался суду.

– Вот сейчас и подумай. – Калик все больше смелел. – Что бы стало, коли Гайдамак не убедил бы Ослаба волка против тебя выставить? Не буйного Нирву, а зверя дикого? В твою гордую голову приходило, что он уберег тебя от смерти?

Ражный отчего-то вспомнил вдову-сороку, мужа которой удавил Нирва, и непроизвольно передернулся. Сирого это почему-то вдохновило:

– Инок не первый раз за тебя хлопочет, от глупости удержать и спасти пытается. Вместо Ярого Сердца в тебе гордыня завелась, как чирей. Вот за это тебя и поставили в сирое стойло. А теперь и на ветер поставят!

Ражный молчал, а калик расценил это по-своему, заговорил доверительно:

– Гайдамак и сейчас готов выручить тебя, потому и вступился на вече. Три дня – это срок, можно все исправить.

Только сейчас Ражный вспомнил предсказания Дарьи.

– Неужели и вотчину вернут? – спросил он.

Сирый взглянул испытующе:

– Почему не вернут? Если попросишь инока…

– А взамен я должен взять в жены нареченную невесту, его внучку. Вернее, правнучку?

– Это уж долг чести и родительского благословления.

– Заманчиво… И жизнь враз исправится?

– Все уж от твоей воли зависит…

– От моей ли?

– Не на ветер же становиться!

– Есть еще выбор…

– Какой? В мир ты не уйдешь никогда…

– А мне теперь и мир сладким покажется! – Ражный поднял рубаху. – Гляди, у меня плащ вместо пояса.