Старик повернулся к заказчику – плюгавому невзрачному мужику. Тот старался не дергаться. Удавалось плохо.

– Ты при деньгах? – толкнул Федора в бок чернявый Юрик. Федор только пожал плечами – денег не было. То есть совсем. Потер коротко стриженную голову. Такие стрижки уже выходят из моды, но он с трудом менял привычки. И оружие любил старое. И друзей. А, может, просто сам стареет?

– Итак, Охотники, – сказал Старик, – вот ваша задача на сегодняшний день…

Юрик вновь толкнул его в бок. Федор подавил желание ответить тем же – и поувесистей. Юрик сказал возбужденно:

– Гляди, баба!

И впрямь – баба. Девка, скорее. Напряженное лицо. Напряженные глаза. Напряженный, плотно сжатый рот. Под дулом пистолета ее снимали, что ли?

– Не-ет, мужики! – хлопнул по коленям Давыд. Поднялся. – Я так не договаривался. Я ни баб, ни детей…

– Вы сядьте, Давыд, – тихо сказал Старик. – Я еще сумму не назвал.

Он назвал, и Давыд сел. Да за такие деньги и баб, и детей… Юрик присвистнул:

– Это что ж она такое вытворила?

Федор с новым интересом всматривался в снимок, втягивая, впитывая каждую черточку. Ничего особенного – сотню раз за день мимо пройдешь и не заметишь-не запомнишь. Старик раздавал снимки и распечатки с данными. Имя. Адрес. Рост. Вес. Цвет глаз, волос. Имена и адреса родственников, ближайших друзей. Место работы.

– Особые приметы? – спросили у Федора за спиной. Арнольд. Арнольда он не любил.

– На попе родинка! – предположил веселый Юрик.

– Особых примет нет. Может быть одета в легкий халат. На ногах – шлепки. Или босиком. Еще вопросы?

– Она что, из психушки сбежала?

Юриным вопросом Старик пренебрег.

– Сроки?

– Сегодня-завтра.

Охотники зашевелились. Город до миллиона, конечно, недотягивает, но два дня…

– Подсказки?