— Не примешь, — тихо сказал Холанн. — Ты прекрасно понимаешь, что они не забудут, как мы бросили их. Это мина с длинным фитилем, которая рано или поздно взорвется. Ты избавишься от них, так или иначе… конечно же, во имя общего блага.

— Этого не понадобится, — усмехнулся комиссар тонкими губами. — Именно потому, что я приказал не отвечать на их вызов. О передаче из города знаем мы четверо, и госпожа Льявэ. Полагаю, никто не станет делиться этим знанием с… посторонними. Мы примем возможных… гостей… как спасители и благодетели. И это избавит всех от возможных осложнений.

Холанн хотел было что‑то сказать, но комиссар поднял руки, размыкая кулаки. Словно останавливая произнесенные слова выставленными ладонями.

— Господин комендант, я не намерен вступать в этико — философский диспут. Солдаты гарнизона не пойдут на верную смерть. Это мое последнее слово, и я надеюсь, вы не считаете, что сможете перебить мой приказ своим?

— Нет, не смогу… — Уве наморщил лоб, что‑то обдумывая.

— Это хорошо. Я оценил ваш душевный порыв, но ради общего блага пусть он останется именно порывом, не более.

— Я не смогу приказать бойцам, — задумчиво вымолвил Холанн.

— Именно так. Поэтому…

— Но я могу призвать добровольцев, — так же задумчиво, словно сам себе, проговорил комендант.

Тамас фыркнул и с иронией вопросил:

— Кто же поведет этих "добровольцев"?

— Я.

Медик шумно выдохнул, совсем как мехбосс в процессе торговли с комиссаром. Иркумов крякнул и подпер голову руками, словно мысль Уве оказалась слишком тяжела.

— Как… интересно… — с расстановкой сказал Хаукон Тамас. — Возможно я что‑то упустил, и у вас есть опыт командования? Хотя бы приличные результаты в настольных играх для подростков?

— Нет.

— Вы вообще умеете стрелять? Из чего‑нибудь, хоть из рогатки?

— Нет.

— И вы намерены кинуть клич, собирая добровольцев в помощь конвою?

— Да.

Тамас покачал головой с видом скорее укоризненным, нежели сердитым.