Тэсса еще не знала, что «кстати», но была твердо уверена: еще чуть-чуть, и она начнет невыносимо дерзить. Поэтому быстренько попрощалась и поспешила к себе, проклиная все на свете.

Воительница была в растерянности. Все это время она занималась исключительно проблемами Клинков и только теперь урвала несколько минуток для того, чтобы

/выплакаться/

побыть одной. А ей необходимо побыть одной.

Она вошла в комнату и яростно хлопнула дверью, желая, чтобы каменная кладка начала разваливаться ко всем треклятым демонам, чтобы… чтобы…

Ну как он мог?! Как он мог остаться там, когда она сидит сейчас здесь?! Почему он поехал в восточные башни? Ну почему?

Да нет, я сама виновата. Это же я руковожу Клинками. Конечно, распоряжался разделением каторжников Сог, но ведь… Да нет, при чем здесь Сог?

/Подожди, а зачем он вообще ввязался в эту затею?/

Ну, я не знаю. Да не в этом же дело! Почему я вовремя не обратила на это внимания? Ну почему?! Боги, я так долго ждала, а теперь…

/А может, это и к лучшему? Вы ведь совсем-совсем чужие. Ну, не совсем, конечно, но все-таки. А так… все уладится… каким-нибудь образом./

Конечно, он изменился. И я изменилась. Но не настолько же! И тогда… зачем вообще?..

«Изменилась». Это слово неожиданно стало самым главным. Она осторожно прикоснулась пальцами к глазам и поняла, что те абсолютно сухие.

«Предводительница Вольных Клинков не имеет права на слезы».

Такой ли она была когда-то?

Нет.

И что же теперь? От всего отказаться, отказаться от любимого, отказаться от себя самой? Я ведь уже такая, какая есть. И он – такой. Но мы любили… мы любим друг друга до сих пор. Значит, еще не все потеряно, значит…

Тэсса встала с кровати и прошлась по комнате. С этим нужно что-то делать. Нельзя все оставлять как есть, иначе будет еще хуже. Но что можно сделать, находясь по эту сторону ущелья?

Стук в дверь нарушил ее размышления, как будто осыпал холодным градом.

– Кто там?

– Кэн. К тебе можно?