Я не прав? А почему нет? Есть разница между дикарями и не дикарями. В СССР – когда Великобритания напала на наше посольство в двадцатых – не стали в ответ громить посольство британское. И после Великой Отечественной за американским посольством, конечно, следили, но никто и не подумал бы его громить. И на Донбассе тогда не шахты затопляли, и не людей вешали, а выращивали розы. Красные розы. Донецк так и называли – городом «миллиона алых роз». И все это делали для того, чтобы быть нормальными людьми.

А теперь мы взрываем и затапливаем шахты. Убиваем людей. И захватываем американское посольство…

– Голову пригнул! Пошел!

Дверь вынесена взрывом, и внешняя, и внутренняя, направленный взрыв пробил их, как копье – паучью сеть. Снаружи, у стены, почти не опознаваемые шкварки – все, что осталось от человека. Горелая американская форма – видимо, выкинули, чтобы не воняло. Внутри – баррикада, зрачок автоматного ствола.

– Свои. Полоцк.

– Витязь тройка.

– Двойка. Вперед.

Меня подтолкнули.

– Лезь, справа.

Внутри – еще страшнее. Валяется щит – не наш, массивный «Забор», а более легкий, черный, меньше, чем «Забор», раза в полтора. Видны пробития, тут же у стены валяется и щитовик. Броник – в клочья, кто-то догадался, накрыл лицо какой-то тканью.

Все стекла вынесены в хлам, часть решеток – тоже: решили сделать их как можно менее заметными – и поплатились. С потолка свисают искореженные потолочные панели, большая часть светильников не горит, на стенах по всему коридору следы от пуль – и поверху, от огня с улицы, и ниже, от продольного огня по коридору.

Кто-то успел, используя монтажный пистолет, перекрестить окна стальными тросами: теперь, если кто-то попытается проникнуть в здание через окна, – а это стандартная тактика спецназа, – то его ждет кровавый и неприятный сюрприз – он напорется на эти практически невидимые тросы и будет расстрелян.

– Шагай. К лестнице.

Идем мимо ряда дверей. Какие-то вынесены, какие-то нет. В дверных проемах те же самые тросы, надо перешагивать. В одной из комнат замечаю заложников под охраной вооруженного автоматом боевика, из другой тянет горелым мясом, темно, плохо видно – хорошо видно только ноги в стандартных армейских ботинках на полу.