Безымянный сумел таки проморгаться и теперь смотрел в лицо своему нанимателю — презабавное выходило зрелище! Бледный от природы, техник от переполнявших его эмоций покраснел, как вареный краб, что в сочетании с рыжими волосами и круглым лицом смотрелось на редкость комично — так обычно выглядят цирковые клоуны, только огромного синего носа не хватало. Человек не удержался и рассмеялся во весь голос.

Техник вновь гневно зашипел и принялся что-то настойчиво говорить — Александер не обращал внимания, не слушал.

— Сейчас не время спорить, — утерев слезящиеся — наполовину от смеха, наполовину от света — глаза, он похлопал по заднему сиденью стинера. — Залезай, поговорим в дороге.

Глава 16 Сошедшиеся пути

Глава 16

Сошедшиеся пути

Случайность — не что иное, как попытка ущербного разума оправдать собственную скудость.

Новенькие, сформированные по его личным меркам тяжелые доспехи матово поблескивали на солнце. Вернее, тускло серебрились только наплечники — для того, собственно, они и создавались: человека, отдающего приказы, сразу должно быть видно! Массивные, отлитые из облегченного титана, с платиновым напылением, они блекло светились, отбрасывая мириады солнечных зайчиков. Корпусные элементы и пластины экзоброни не сверкали: тёмное покрытие из алмазной паутины, адаптировавшееся к окружающим краскам, в данный момент отливало болотной зеленью — под цвет листьев карликовых, неприглядных деревьев, окружавших его, точно хоровод ярмарочных уродцев. Тяжелый и безобразный, как морда фантастической твари — из тех, о которых шепотом рассказывают родители своим непослушным чадам перед сном, — шлем, привычно прижат подмышкой левой руки. Массивные сапоги, на высокой, прошитой титановой нитью подошве, плотно облегают ноги, доходя до середины икр, и там сливаются в нанитовой сцепке с бронекостюмом.

Холодный взгляд кона обегает окрестности — уродство! Гребаное уродство: хуже, чем в Тартре; хуже, чем в Ванриамском запустенье, где он начинал службу; хуже… Хуже, чем он вообще когда-либо видел! Впереди, присев на корточки и прижав ладони к шлему, скорчился чтец, помимо основных своих обязанностей разведчика выполняющий также функции штатного «слухача». На чтеце красуется облегченная версия боевых доспехов и ещё более уродливый, чем у него самого, — шлем, заостренный к подбородку. Вот разведчик кивает, словно соглашается с кем-то, и поворачивает голову:

— Есть, сержант, — голос из-под шлема звучит глухо и неразборчиво, но большего и не требуется. И так понятно, что хочет ему сообщить… Как же его? Как?.. Ах ты ж дьяволы и бесы! Забыл. Опять забыл! — Наши на местах. Пока всё тихо. Спрашивают: когда приступать?