Возле самой дальней по левой стороне коридора двери, ведьмак остановился. Неслышно вздохнув, он поднял руку, тихонько, едва слышно постучал и, не дожидаясь ответного: «Войдите» — распахнул дверь.

Комната, вернее коморка — всего-то десяток шагов в ширину и столько же в длину — в которую вступил ваятель была на удивление скудно обставлена, впрочем, это же можно было сказать и обо всём остальном доме — на редкость малоподходящем для обитания столь большой и пестрой компании как у них. Стол, пара стульев, небольшой шкафчик в углу и узкая кровать с ворохом одеял — вот собственно и вся обстановка. Комнаты в дешевых хоттолах на выселках — и те, зачастую, выглядели куда как приличнее!

На кровати с разметанными по сторонам одеялами лежал изможденный Кассель, — эфф и раньше-то был на редкость тщедушным — сейчас же от него вообще мало что осталось, и он куда больше походил на призрака, нежели на живое существо. Кожа щек, покрытая нездоровым румянцем, столь туго обтягивала выступающие скулы, что казалось плоти под ней уже нет; мутные, остекленевшие глаза лихорадочно вращались; искусанные в кровь губы посинели и растрескались.

Возле прикроватного столика, ссутулившись и опустив руки, спиной к двери сидел Марк. Потертый свитер, поверх засаленной рубахи из грубого хлопка, заляпанные бледно-коричневой грязью чуть не до колен — шерстяные штаны, пропыленные насквозь ботинки… бывший кон и сам смотрелся на редкость потрёпанно и устало. «Вот такой вот веселый отдых выдался» — казалось, говорил он всем своим видом.

— Что у тебя? — не дав раскрыть рта ведьмаку, спросил приглушенным шепотом Марк. Он не оглянулся, не поприветствовал Маддиса и ваятель, против воли и здравого смысла, почувствовал укол глухого раздражения. «Стал бы он так переживать, если бы на месте Касселя оказался я? Вряд ли… Скорее — переступил бы через тело и отправился дальше, не дав труда оглянуться!»

Маддис понимал, что его озлобленность результат усталости и разочарования последних дней, и всё же где-то в душе он догадывался: случись что с ним и бывший кон не проявит по отношению к ведьмаку и толики той теплоты и заботы, что проявлял к эффу. Ведь Приорр был всего лишь наёмником…

— Всё плохо, — Маддис и желал бы не слышать в собственном голосе следов затаенной обиды, да вот только честность вынуждала его признаться, что справляется он не очень. Оставалось надеяться, что Марк ничего не заметит.

— Они отказались? — бывший кон и впрямь ничего не заметил, а может, просто не подал виду.

— Отказались? — вот теперь в голосе Маддиса не осталось и следа обиды! В нём звучала горечь, неприкрытая и озлобленная. — Конечно, они отказались! Ещё бы им не отказаться! Знаешь, что они ответили? Они заявили, что дураков подписывать себе смертный приговор нет! Это всё ты… вот зачем ты устроил ту бойню? Люди боятся связываться с тобой — и не напрасно, видит Сила! Но куда там! Ты ж у нас сам Белая Погибель! Ты же…