Тамас подбежал к первому попавшемуся на пути кезанцу и вонзил штык в открытый живот противника, затем резко дернул ружье, чтобы сделать рану шире. Драгун упал с лошади, а Тамас отскочил назад, чтобы не попасть под копыта испуганного животного.

Что-то сильно ударило его в бок, сбивая с ног. Он повалился на землю, болезненно охнув.

– Сэр!

Олем выронил ружье и выхватил шпагу. Вонзил ее в бедро кезанца и рванулся к Тамасу.

Тот встал на ноги, но Олем на полном ходу врезался ему в грудь. Они оба упали, а палаш драгуна со свистом рассек воздух как раз в том месте, где только что была голова фельдмаршала.

Олем откатился в сторону и помог Тамасу подняться.

В схватке фельдмаршал выронил ружье и теперь выхватил шпагу.

– Пора возвращаться, сэр! – крикнул Олем сквозь грохот выстрелов.

– Мы еще не закончили здесь. Седьмая бригада!

Тамас вложил шпагу в ножны и поднял с земли ружье. Штык был на месте. Он указал острием на кезанцев и помчался вперед, надеясь, что Олем последует за ним.

Приблизившись к драгунам, он снова взорвал их порох. С обеих сторон от него адроанская пехота наседала на врага.

Что-то прожужжало чуть выше правого уха Тамаса, обдав его ветерком. Он внезапно почувствовал головокружение, но продолжал бежать вперед. Однако с каждым шагом драгуны, казалось, лишь отдалялись.

Олему пришлось проорать ему прямо в ухо, чтобы вернуть к реальности:

– Они отступили, сэр!

Тамас остановился, огляделся вокруг и увидел ужасающую картину. Тысячи погибли в этой атаке, и еще тысячи очутились в траншее – искалеченные люди и лошади, умирающие медленной смертью. Их крики все еще звучали у него в ушах.

– Хорошо. Назад на позиции.

Он ухватился за руку Олема, чтобы не упасть.

Они отыскали безопасную дорогу через траншею. Солдаты Седьмой бригады отвернулись от отступавших кезанцев и убедились, что никто не вылезет из траншеи живым. Один драгун схватил за ногу адроанского солдата, умоляя о милосердии. Солдат вонзил штык ему в глаз.

– Вы ранены в голову, сэр. – Тамас почувствовал руку Олема у себя на плече.

Фельдмаршал коснулся виска, и его пальцы сделались багровыми.