«Один есть», – сказал себе Сергей и стал ловить на мушку второго коммандос. Но тот, увидев, что его командир упал и обездвижел, юркнул за дерево и больше не высовывался. Третий коммандос распластался за каким-то бугорком, высунул автомат и дал в сторону реки несколько поспешных очередей. Пули вошли в воду слева и справа от юного гиганта, и опять с недолётом. Два выстрела из винтовки – и автомат как ветром сдуло с бугра.
Сергей перевёл взгляд на Гюнтера. Главный коммандос начал приходить в себя. Вот он приподнялся, сел и заслонил лицо руками. Видно было, что из-под ладоней Гюнтера течёт кровь, она залила ему рот, подбородок и стала стекать на шею и грудь.
«Пока с него хватит, – подумал Сергей и попытался разглядеть двух других коммандос, но те где-то надёжно укрылись. – Вот и сидите, как мыши. Высунетесь – получите всё, что причитается».
Перехватив винтовку за ремень, он повесил её на плечо и, поднявшись на берег, скрылся за пойменными кустами.
Приняв ближе к лесу, он пустился в низовья реки. Несколько раз ему попадались места ночёвок с остатками кострищ, тщательно прикрытых дёрном. Встречались следы подкованных копыт, женской и детской обуви. В двух-трёх местах на влажной болотистой почве видны были вмятины от мокасин отца, возможно, оставленные в ночное время.
Вечером 12 ноября, уже в сумерках, в километре от себя он увидел отсветы пылающего костра.
Большие перемены
Большие перемены
Прибытие переселенцев из Европы стало для Нью-Росса событием исключительной важности. Исполнились надежды, связанные с экспедицией «Ирландии». Заметно возросло население. Появились планы посещения других районов Европы, а также Малой Азии и Северной Африки.
Радость встречи с европейцами в значительной степени была умерена отсутствием Игоря и Сергея. Пасмурные мысли, однако, довольно быстро вытеснились делами, связанными с обустройством новосёлов. Лишь в семьях мужчин, оставшихся за морем, надолго стихли смех и веселье.
Марта, отрыдав на плече Курта Винтермана, улыбнулась сквозь слёзы и сказала, что всё будет хорошо, рано или поздно и сын, и отец вернутся домой. В глубине её глаз, однако, поселилась нескрываемая печаль. Веда, узнав об исчезновении мужа, не проронила ни слова, но как-то сникла, пригнулась и словно сделалась ещё меньше ростом. Раза два или три потом видели её в лесу стоявшей на коленях и обратившей взор к небесам. Но она вообще, считалось, была немного со странностями, и молитвы её воспринимались как свойство характера. Когда Майе сообщили о Сергее, она только посмотрела вдаль, словно собираясь увидеть, что там, за морем, происходит, и сказала: «Узнаю его. Иначе Серж поступить не мог». Тем не менее и она посуровела и стала выглядеть на несколько лет старше. Пётр Васильевич, и до того не очень разговорчивый, замкнулся в себе и избегал появляться на людях.