Справа и слева тёмные коридоры-ответвления.

Из подвала доносится музыка, приглушённый людской гвалт, наносит сладковато-приторным дымком и крепким перегаром.

Над спуском огромная вывеска.

Большими буквами – КАРА-ПУЗЪ.

Ниже чуть поменьше, рядком:

Кара-БУХ

Кара-БАБ

Кара-КУР

Кара-Глюк

Внизу ещё меньше, курсивом:

Мало? Спрашивай, всё сделаем!

Вадим задумался было над значением слова «Кара-КУР», но тут его окликнули.

– Эй, мешочек! – послышался женский голос из правого коридора. – Мешочек, подойти на минутку, помоги девушке в беде!

Над вывеской яркий фонарь, слегка даже слепит, а оба боковых коридора не освещены.

– Что за беда? – Вадим не без опаски зашёл в коридор и на всякий случай предупредил: – Если ловушка – стреляю без предупреждения. Одной очередью всех положу!

– Какая ловушка, дорогой ты мой?! Я тут одна!

Вадим посветил на голос: пригожая девица лет двадцати, в короткой плюшевой юбчонке, тупоносых туфельках, полосатых гольфах и старомодном вязаном жакете.

– Не свети! – Девица прикрыла лицо рукой. – А то оттуда выскочат, меня увидят… Убери фонарь!

Вадим убрал фонарь, и девица за несколько секунд протараторила-выпалила: беда не у неё, а у Вадима, потому что он собирается идти в «Карапуз». Там всё плохо-дорого, обманут-оберут, деффки старые-страшные, там собираются буяны-задиры, шулеры-картёжники, так что, помимо всего прочего, под занавес обязательно обыграют-побьют.