— Передай: Сочувствую. Деревья здесь часто падают.

На этот раз пауза длится много дольше.

— Сколько вам лет? — спрашивают оттуда. Мне прямо чудится во вспышках света интонация Йорка. Интересный оборот принимает наша беседа.

— Приятно, что вы интересуетесь, лейтенант. Киклоп, передай: скоро будет пятьдесят девять.

— Выглядите старше, — отвечает прожектор с той стороны залива.

Киклоп хмыкает. Ему смешно, старой обезьяне.

— А вам?

— Двадцать восемь, — Йорк, опережая мой выпад, сигналит: — Выгляжу прекрасно, спасибо.

— Рад за вас. К чему этот обмен любезностями?

Пауза. Фонарь опять разражается чередой вспышек — раздраженных.

— Адмирал, вы лжете. Завтра, если вы не примете условия ультиматума, я заставлю вас ответить за все лично. И плевать я хотел на ваш возраст.

У нас с ним похожее чувство юмора.

— Предлагаете дуэль? — я усмехаюсь. — Киклоп, передавай: предупреждаю, лейтенант, я — прекрасный стрелок.

* * *

Зеленая бутылка из-под хереса. Испания, урожай 1930-го года. Если понюхать горлышко, там все еще остается пряный сухой аромат.

Красные холмы Испании. Я никогда там не был.

И тогда я поднимаю револьвер, укладываю его на локоть, большим пальцем взвожу курок. Пуля-цель, думаю я, пуля-цель. Зеленая бутылка плавает на мушке. Еще никогда я не был так холоден и спокоен, как сейчас. Пуля. Цель. Пуля…

Задерживаю дыхание и мягко жму на спуск.

Ба-бах! Револьвер едва не вылетает у меня из руки. Да уж, навыки я утратил.

Бутылка хоть бы дрогнула.