После робкой попытки Дыма скрасить горечь поражения в отсеках еще долго царило тягостное молчание, красноречивее любых слов объяснявшее охватившую экипаж апатию. Сегодня экспедицию постигла первая серьезная неудача.

* * *

Эмалированная кружка с потрескавшимся изображением чертика на пузатом боку медленно, но верно съезжала к краю столешницы. Волны вибрации и периодическая тряска, пронизывая каждый сантиметр стального брюха «Малютки», заставляли жидкость в посудине рябить и плескаться. Мутноватая субстанция, в обиходе команды гордо именовавшаяся «рециклированной питьевой водой», хоть и годилась для внутреннего употребления, вкус имела более чем отвратный. Однако выбирать не приходилось. Найти на пути следования чистый источник и пополнить оскудевшие запасы пока не удавалось.

Более того, после памятной встречи с Орденом путешественники так и не встретили ни единой живой души, ни одного обитаемого поселения, и с каждым преодоленным километром безмолвие и пустота обезлюдевших диких земель угнетали все сильнее. С тех пор как Таран оставил безнадежную затею с поисками выживших вдали от бывших транспортных магистралей и мертвых городов, экспедиция неуклонно продвигалась на восток по останкам разбитого временем и непогодой, заросшего редколесьем шоссе. Подробной карты района ни в бумагах Пешехода, ни в арсенале Тарана не оказалось, но трасса, то петляя по заснеженным пустошам, то услужливо вытягиваясь в струну до самого горизонта, сохраняла нужное направление, и вопросы ориентирования на местности решили отложить на потом.

Иногда сквозь покрытые изморозью иллюминаторы удавалось разглядеть вдалеке редкие хибары, но просевшие крыши и почерневшие от сырости стены ветхих срубов красноречиво указывали на давнее отсутствие хозяев. Там, где когда-то кипела жизнь, а по дворам беззаботно гоняла ребятня, теперь царили запустение и его извечные спутники – могильный холод, завывание ветра и желтоватый налет вездесущей плесени…

Убедиться в этом довелось, рыская по одной из заброшенных деревенек в поисках колодца с пригодной для питья водой. Покосившиеся заборы, выстуженные дома-склепы, в жутковатом полумраке которых давно уже не раздавались звуки человеческой речи, и абсолютное, вгоняющее в ступор безмолвие. Казалось, в этом богом забытом мире не осталось ничего, кроме тягача с горсткой безумцев внутри и бесконечной, выматывающей, уводящей в никуда дорогой…

Провожая взглядом очередной поросший сухостоем поселок с приземистыми двухэтажными коробками жилых домов, Таран все больше хмурился и мрачнел. Настроение командира вскоре передалось и остальным. Депрессия незаметно сменилась раздражительностью, раздражительность переросла в неприкрытую неприязнь. Необходимость денно и нощно торчать взаперти внутри трясущейся железной коробки не добавляла экипажу терпимости и смирения. Рано или поздно это должно было случиться, и беспричинные ссоры, с некоторого времени ставшие нормой, привели к первому серьезному конфликту.