Рука палача с зажатым в ней орудием пытки зависла в воздухе, когда мертвенно-бледный свет, изливаясь на площадь редким дождем, эдакими каплями растопленного свечного воска, озарил застывшую в центре помоста фигуру.

– В чем дело?! – недовольно рявкнул Сунгат.

– Уговор, босс, – виновато ответил толстяк, ткнув резной рукояткой плети в мелькавшее сквозь тучи небесное светило. – Парень выстоял.

Рев толпы угас подобно схлынувшей волне. Внимание притихших зрителей снова было обращено на вожака. Подробности заключенной с пленным сделки уже успели перекочевать из уст в уста, и теперь каждый из присутствующих с интересом ожидал решения Сунгата.

– Вы только посмотрите на это! Какой акт самопожертвования! Ей-богу, сейчас разрыдаюсь! – головорез играл на публику, сознавая, что сам себя загнал в ловушку. – Мне определенно нравится твоя твердолобость, задохлик. И я сделаю то, о чем ты меня так слезно просил. Ведь я – человек слова!

Под одобряющий гул толпы бородач сошел с помоста, приблизился к Авроре.

– Ты свободна. Катись отсюда. Твой дружок обо всем позаботился.

– А как же… Как же он? Я никуда без него не пойду! – взволнованно, давясь слезами, запричитала девочка.

– Я обещал отпустить тебя. А на задохлика у меня другие планы. – Сунгат царственно махнул рукой. – Тащите дрова! Поджарим ублюдка!

Ноги девочки подкосились, крик отчаяния заметался меж освещенных факелами стен. Сквозь застившую глаза пелену Аврора видела мечущиеся у подножия эшафота тени. Люди то были иль неупокоенные души истерзанных узников, что явились проводить брата своего в царствие вечных теней?…

Все попытки прорваться к установленному в центре площади столбу оказались тщетны. Надсмотрщик заливисто хохотал, сдерживая яростные атаки ребенка. Аврора брыкалась, царапалась, в бессильной злобе молотила кулачками… пока вдруг не услышала леденящий кровь, полный боли крик.

От эшафота валил густой дым. Сунгат стоял невдалеке, поигрывая зажатым в руке факелом. Поверх небрежно сваленного в кучу хвороста уже плясали языки пламени, облизывая ноги прикованного к столбу человека. Еще мгновенье, и, взметнувшись ввысь, огонь охватил фигуру мученика целиком…

Аврора не слышала, как прогремело над крышами раскатистое эхо одиночного выстрела… Не видела, как милосердная пуля ударила точно в голову, даруя Индейцу избавление от мук. Не желавший мириться с реальностью рассудок просто выключился, и невесомое тельце тряпичной куклой упало на снег.

* * *

Стоило отлипнуть от оптики СВД, как в руки снова вернулась предательская дрожь. Таран в приступе бессильной злобы врезал кулаком по кровельному железу крыши, зачерпнул горсть снега, растер по лицу…