А затем из леса выбежала целая стая. Штук семь, наверное. И пошли в загон всерьез – трое направо, четверо налево.
Лихо они бегут, вообще в снег не проваливаются, вот бы мне так уметь. Так, один не удержался, свернул на нас раньше. Прицел на него, в середину корпуса, опять плавно спуск… Ба-бах! Опять тяжкая отдача, но тварь убило сразу, и вновь «с огоньком». А остальные пока поперек линии прицеливания бегут, не очень-то попадешь… но попробовать можно, у меня еще два патрона в магазине…
– Минус один!
Гулкий выстрел «марлина», второй…
– Минус один!
Пятеро осталось… Один выстрел мимо, вторым я все же достал одного палочника, куда-то в шею, вспышка – и башка отвалилась. Потом зашвырнул «гайда» в кабину, выхватил оттуда свой «марлин».
Все, атакуют, погнали по кратчайшему. Труба Сани негромко пыхнула, неяркий шар огня метнулся от нас, оставляя черный дымный след, довернул, следуя за одним из палочников, ударил в него, разнеся того в клочья и убив еще одного, оказавшегося неподалеку.
– Минус два! – гордо проорал Саня.
– Минус один! – это Дмитрий.
Осталось всего два, но когда я прицелился в следующего, до него было метров пятьдесят, наверное. В суете я пальнул в него дважды, первым выстрелом оторвав голову, а второй зачем-то всадив в корпус, а последнего, попытавшегося забежать на Дмитрия сбоку, добил Саня из своей же трубы самонаводящимся огненным шаром. Куски синеватой рваной плоти разлетелись во все стороны, осыпали прикрывшегося руками Дмитрия, который разматерился потом как боцман.
Платон?
Платон уже на месте, идет как против течения, обхватив себя за плечи руками… вот его силуэт неожиданно размылся, стал прозрачным – и исчез.
– По машинам! – заорал я радостно. – Валим отсюда!